с Хейван с момента их первой встречи. Я испытываю отчасти облегчение, а отчасти — ярость. Как он мог оставаться в стороне? Говорю себе, что именно этого мне и нужно: чтобы Хейс показал Хейван, какой он бессердечный мудак, чтобы она от него отмахнулась и вернулась к нашей жизни в Маниту-Спрингс.

Я прижимаю сумочку к животу, когда такси огибает угол, ведущий к зданию Кингстона «Би Инспайед Дизайн». Дыхание замирает в легких, когда я вижу высокого, хорошо одетого мужчину, одиноко стоящего у дверей.

Пожалуйста, пусть это будет Хадсон. Пожалуйста.

Те же каштановые волосы средней длины, зачесанные набок, идеально сшитый костюм, обнимающий широкие плечи и узкую талию. Даже на расстоянии я могу сказать, что мои молитвы не были услышаны. Это видно по тому, как мужчина держит свое тело, как твердо сжимает челюсть и как хмурится, не обращая внимания ни на что вокруг, словно разыгрывая битву в уме.

Хейс.

Черт.

Зачем Хадсону приглашать его?

Подумываю о том, чтобы попросить таксиста ехать дальше. Я могла бы проехать мимо него, вернуться в отель и заявить о пищевом отравлении.

Уже наклоняюсь вперед, чтобы сказать таксисту, чтобы он так и сделал, но потом думаю о Хейван. Ради нее я пройду сквозь огонь, пойду против армий и сожгу весь мир дотла. Конечно, ради нее я смогу противостоять Хейсу Норту.

Он всего лишь человек. Из плоти и крови, как и все мы.

С новой целью, с большими карими глазами Хейван и еще более впечатлительным сердцем на переднем плане моих мыслей, я отодвигаю все чувства в самый дальний угол своего сознания, как только такси останавливается перед ним.

Холодное выражение лица Хейса меняется, когда я выхожу из такси. И отказываюсь смотреть куда-либо, кроме как прямо в его глаза. Странный прилив знакомого чувства разгорается в моей груди, поэтому перефокусирую взгляд на его нос.

— Хейс, — холодно приветствую я. — Не знала, что ты будешь здесь.

— Ванесса. — Никакого прозвища. Хорошо. Он засовывает руки в карманы. — То же самое могу сказать о тебе.

— Ты планировал прийти сюда и устроить засаду на мою дочь без моего присутствия?

Он делает пару шагов ко мне, расставляет ноги и наклоняет голову.

— Хочешь сказать, что она не моя?

Я гордо поднимаю подбородок.

— Не в том смысле, которое имеет значения.

Он ухмыляется, но взгляд не кокетливый и не милый.

— Биологически — единственное, что имеет значение, Несс. — Выражение его лица становится жестким. — Почему ты не сказала мне, что у меня есть дочь?

Теперь я наступаю на него.

— Я сказала тебе. Ты не захотел ее.

Он отшатывается, словно мои слова были пощечиной.

— Ты не дала мне шанса.

— Я сказала тебе, что беременна. Ты сказал, чтобы я сделала аборт. На какой еще шанс ты рассчитывал...

— Я думал, ты этого хотела! — Кожа на его раздражающе идеальных скулах краснеет, а в глазах кипит гнев. — Ты и твой гребаный план.

— Ты никогда не спрашивал меня, чего я хочу. Если бы спросил, ты бы знал, что я больше всего хотела тебя и нашего ребенка!

Хейс делает несколько шагов назад, качая головой. Смотрит на меня так, будто никогда раньше не видел. Как будто я незнакомка.

Я закрываю глаза, вдыхаю, задерживаю воздух, выдыхаю и повторяю, пока не успокаиваюсь. Когда снова открываю глаза, шокированное выражение лица Хейса не изменилось.

— Слушай, я не собираюсь с тобой ссориться из-за этого, хорошо? Я простила тебя...

— Простила? — Его брови сходятся вместе, а глаза загораются огнем. — За что?

Я сжимаю руки в кулаки.

— За...

— У тебя семнадцать лет был мой ребенок, и ты ни разу, блядь, не подумала сказать мне об этом?

— Ты не хотел...

— Откуда тебе, блядь, знать, чего я хотел? Ты никогда не давала мне шанса. Ты исчезла. — Он качает головой. — Ладно, ты простила меня, отлично. Но пошла ты, Ванесса. Я не прощаю тебя.

У меня перехватывает дыхание. Жар приливает к лицу и угрожает глазам, но я отказываюсь позволять этому чувству сохраняться. Поэтому отталкиваю его. Отбрасываю все и крепко держусь за силу.

— Я не могу этого сделать. — Он уходит по тротуару. — Я собираюсь прогуляться.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю вслед удаляющейся фигуре. Только парень резко поворачивается и топает обратно ко мне.

— Нет, знаешь что? Ты иди прогуляйся.

— Прости, что? — Я оглядываю его от идеально уложенных волос до блестящих кожаных туфель.

— Я остаюсь. — Он возвращается на свое место у двери. — Ты уходишь. Это то, что ты делаешь лучше всего.

— Ты бесчувственный кусок дерь...

— Что здесь происходит? — В открытом дверном проеме стоит красивый мужчина в рубашке, которая настолько прозрачна, что я вижу его соски. Он настороженно наблюдает за Хейсом.

Странно, но соски мужчины настолько отвлекают внимание, что я на мгновение забываю, из-за чего мы ссорились.

— Хейс, братан. Ты в порядке?

Кингстон Норт — потрясающий человек. Находясь на грани между мужской сексуальностью и женской красотой, он не похож ни на кого из тех, кого я когда-либо видела, и кого нелегко забыть. Он переехал в семью Нортов незадолго до того, как Хейс уехал в колледж. Помню, когда я впервые встретила его, он был загорелым, с волосами, выгоревшими на солнце, и загадочной ухмылкой, от которой все девушки падали в обморок. Насколько помню, Хейс не был в восторге от своего нового брата.

Хейс ворчит в ответ. Я не уверена, что это утвердительное ворчание, но, похоже, оно успокаивает Кингстона, потому что его взгляд переходит на меня — его глаза того же цвета, что и у брата, — и он улыбается.

— Ванесса?

— Привет, Кингстон, — здороваюсь я и нервно разглаживаю руками перед своего платья. — Хорошо...

Он неожиданно обнимает меня так, что у меня перехватывает дыхание. От него пахнет дорогими средствами для волос.

— Не думала, что ты вспомнишь меня, — говорю я, прижатая к его соскам.

Он отпускает меня, но продолжает держать за плечи, оглядывая с ног до головы с улыбкой, яркой, как солнце.

— Ты шутишь? Как я мог забыть любовь всей жизни Хейса? Посмотри на себя...

Все мое тело краснеет, то ли от того, что Кингстон откровенно разглядывает меня, то ли от взрывного слова на букву