Шрифт:
Закладка:
Здание собора в Новоспасском монастыре было сооружено в 1491-1496 годах, а в 1655 году храм перестроен в Преображенский собор. Он был усыпальницей рода бояр Романовых. Четырех-столпный пятикупольный храм - один из самых высоких в Москве. Он расписан изографом Ружейной палаты Федором Зубовым.
Недавно отреставрирован и восстановлен Данилов монастырь (основан в 1282 году князем Даниилом Александровичем), он передан в 1987 году Русской православной церкви.
На территории ныне действующего Донского монастыря, основанного в 1591 году царем Федором Иоанновичем в память об избавлении Москвы от набега войск крымского хана Хаджи-Ги-рея, выставлены сохранившиеся огромные мраморные горельефы, снятые с фасада Храма Христа, - однофигурные композиции Дмитрия Донского, Сергия Радонежского, богатырей Пересвета и Осляби, части белокаменного архитектурного декора Сухаревой башни.
Многие старинные храмы Москвы так или иначе связаны с победами русского оружия. На территории Старого Симонова монастыря у церкви Рождества Богородицы, построенной в 1509 году, похоронены монахи Пересвет и Ослябя, герои Куликовской битвы. А отправились на сечу они с Варварской площади. Здесь в XIV веке начиналась дорога на Владимир и Коломну. Войско Дмитрия Донского отслужило на этом месте последний молебен перед решающим, роковым для многих походом. Ратники поклялись не пожалеть живота своего в битве за свободу отечества. Многие погибли в небывалом сражении, но разбили орду Мамая. Вернувшись с победой, Дмитрий Донской решил поставить на Варварке деревянный храм в честь воинов, павших в битве на поле Куликовом. Позднее, в XVI-XVII веках, на месте деревянной церкви была построена каменная, получившая название храма Всех Святых на Кулишках.
Дмитрий Донской покоится в одном из главных соборов Руси - кремлевском Архангельском, в усыпальнице великих московских князей и первых царей. Поблизости от гробницы Дмитрия Донского покоится прах Ивана Калиты.
У западной стены собора - гробница Владимира Храброго, активного участника битвы на Куликовом поле. Надгробия над могилами великих князей Василия II, Ивана III и Василия III - прадеда, деда и отца Ивана Грозного - находятся на небольшом возвышении перед иконостасом собора.
Прах Ивана Грозного, оставившего по себе страшную память, покоится за иконостасом, в южном предалтарии, в царской усыпальнице. Грозен он был не только для крамольных бояр, но и для врагов Руси - покончил с Казанской и Астраханской ордой, отбил нападения ливонцев, заложил первые русские крепости на берегах Янтарного моря. Там же похоронены его старший сын Иван и средний сын Федор.
После того как в 1712 году столицей России стал Петербург, русских царей хоронили не в Московском Кремле, а на Невском острове, в Петропавловском соборе. Однако внук Петра I Петр II, умерший в 1730 году от черной оспы, был похоронен в Архангельском соборе. Истинные москвичи, ревновавшие Москву к Питеру, не одобряли такого разделения:
- Усыпальницу-то могли бы иметь одну. А то одни державные упокоены здесь, другие - там. И вообще две столицы - это как две головы у одного тела: глупо и нездорово!
Когда при таких москвичах делали сравнение в пользу Петербурга, то, вступаясь за Москву, они возражали с горячностью:
- Красив и величав Питер - кто спорит? Но все же точно такой город можно еще раз построить по плану. А еще одну Москву построить нельзя, невозможно! Она выросла не по плану, а по истории - вместе с нашим народом, с нашим государством. Москва неповторима!
При Екатерине II были образованы государственные комиссии по градостроительству в Москве и Петербурге и построено было в обеих столицах много примечательных зданий, дворцов и палат, которыми по праву гордится Россия. В то же время царица не смогла оценить по достоинству гений Василия Баженова, оставила втуне его лучшие проекты.
Так, не был осуществлен план Баженова, мечтавшего построить огромный дворец на Боровицком холме в Кремле. На протяжении восьми лет, с 1767 по 1775 год, на южном склоне холма шли подготовительные работы.
Была временно разобрана часть кремлевской стены, обращенная к Москве-реке, и две башни со стороны набережной, Безымянная и Тайницкая, для того, чтобы можно было подвозить лес и камень. Зодчий Василий Баженов со своими помощниками изготовил громадную деревянную модель будущего дворца, вызывавшую всеобщее восхищение. И вдруг указ царицы: все работы прекратить! Вместо постройки дворца заняться Баженову устройством балаганного увеселительного городка на Ходынском поле…
Воспитательный дом и теперь радует взор. Долгое время он был единственным украшением левого берега Москвы-реки между Яузой и Зарядьем.
Сооружено это здание при волевой и трудолюбивой Екатерине II. В то время не было в Европе столь крупного по масштабам учреждения социально-государственного назначения. Здесь не только призревали сотни сирот, подкидышей и незаконнорожденных, но и давали им начальное и среднее образование. Мальчиков готовили к поступлению на медицинский факультет Московского университета, девочек - в гувернантки, акушерки и сестры милосердия. Многие из них потом лечили русских воинов, раненных при защите отечества, и таким образом как бы возвращали долг за свое воспитание и образование.
Война 1812 года - огненный рубеж в истории Москвы. Жители Первопрестольной поднесли Наполеону не ключи, а великий пожар.
Мародеры «Великой армии» обдирали позолоченные купола в Московском Кремле, снимали в алтаре дорогие оклады с икон, разворовывали церковную утварь. Только из «трофеев» Успенского собора по личному распоряжению Наполеона было переплавлено в слитки 325 пудов серебра и 18 пудов золота. Воспользоваться награбленным разбойникам не удалось. Многие из них замерзли на Смоленской дороге.
Русский мороз довершил разгром некогда славной армии. Но начал его великий пожар. Наполеон уехал от жары в загородный Петровский дворец*. А Кремль приказал взорвать маршалу Мор-тье, назначенному «генерал-губернатором Москвы».
[* Построенный М. Казаковым Петровский дворец находится неподалеку от стадиона «Динамо». Теперь в нем размещается Военно-воздушная академия им. Жуковского.]
Европейские дикари подложили под стены, башни и храмы Кремля бочки с порохом, особенно много заложили в подклеть колокольни Ивана Великого. Наполеон считал этот белокаменный златоглавый столп символом не только Москвы, но и всей России. Не было здесь строения выше колокольни Ивана Великого. О ней слагали песни и легенды.
Уходя из Кремля, мародеры подожгли длинные фитили, тянувшиеся к бочкам с порохом. Казалось, что древние святыни обречены. И вскоре действительно страшный взрыв потряс всю округу. Затем последовали взрывы меньшей силы. Часть кремлевских стен рухнула, были сильно повреждены две башни, треснула звонница Ивана Великого. Но сам символический белокаменный столп устоял - слаб оказался фряжский порох против мастерства московских каменщиков!
В Москву прорвались передовые части русской армии.
