что не могу оставить это просто так. Он должен был почувствовать на себе всю ту боль, которую я испытал, всю ту ярость, что раздирала меня на части. Он должен был понять, что значит играть с огнём. Эта мразота удрал. Тогда ему удалось испариться с корабля. Я не нашел его и мне было не до него. Я оставил его на потом, на закуску.

Я нашёл его, когда Вика впервые пошевелила пальцами, когда я понял, что она ко мне вернется. Он пытался скрыться, думал, что я не найду его, но он ошибался. Я нашёл его в одной из его вилл, окружённого охраной, где он прятался как жалкий трус под чужим именем. Они пытались меня остановить, но я был как зверь, вышедший на охоту. Никто не мог помешать мне. Я и мои люди с легкостью вошли на виллу.

Когда я ворвался в его комнату, он побледнел. Он понимал, что его конец близок. Я подошёл к нему, сжав кулаки. Он начал говорить что-то, оправдываться, просить о пощаде, но я не слушал. Его слова были для меня ничем. В моей голове была только одна мысль: он должен страдать.

Я стоял перед Мухаммадом, и весь мой мир сужался до одного момента, одного человека. Он вцепился в спинку стула скрюченными пальцами, его лицо исказилось от страха и боли. Его глаза, широко раскрытые, блестели от ужаса, и в них читалось одно — отчаяние. Он умолял меня пощадить его, и каждое его слово лишь усиливало огонь внутри меня.

- Прошу, Ахмад, не убивай меня! — его голос дрожал, как у беспомощного зверька, загнанного в угол. - Это всё Зобейда... Она подтолкнула меня к этому, заставила меня пойти на это безумие!

Моя кровь кипела, сердце билось с такой силой, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Я чувствовал, как ярость захлёстывает меня, превращая каждое его слово в жужжащий раздражающий звук. Я подошёл ближе, чтобы услышать его мольбы лучше, чтобы насладиться страхом, который он изливал передо мной.

- Зобейда? Ты хочешь свалить вину на женщину, Мухаммад? — мои слова были холодными, как сталь, без капли сочувствия или прощения. - Ты, трус, дрожащий перед наказанием, хочешь сказать, что всё это было её идеей? Что ты был просто послушным исполнителем?

Он сжался на стуле, его тело дрожало, как осиновый лист.

- Да, Ахмад, клянусь! Она сказала, что это сработает, что так ты поймёшь, кто на самом деле Вика, что ты избавишься от неё и наконец будешь счастлив... Это была её идея, не моя! А я хотел Вику…У меня был шанс получить ее. Мы оба могли остаться довольны… я и твоя жена Зобейда!

Я всматривался в его жалкое лицо, чувствуя, как моя ярость нарастает с каждым его словом. Моё тело напряглось, как пружина, готовая лопнуть, выпустив всю свою боль. Я подошёл ближе, нависая над ним, мои пальцы невольно сжались в кулаки.

- Ты думаешь, что купив мою женщину, предъявляя на нее права, почти доведя ее до смерти, ты сможешь просто сбросить вину на кого-то другого и уйти живым? — мой голос был глухим, пропитанным яростью. - Ты забыл, с кем имеешь дело, Мухаммад. Я — Ахмад ибн Бей, и никто не смеет играть с огнём, не сгорая дотла.

Он начал паниковать ещё сильнее, его глаза закатились, как у загнанного зверя.

- Ахмад, прошу, пощади меня! Я расскажу тебе всё, что знаю, помогу наказать её, только отпусти меня!

Я ощутил, как внутри меня разгорается пламя гнева, и сделал шаг назад, чтобы сдержать себя. Но в моих глазах уже мелькнуло решение, решение, которое не подлежало обсуждению. Он даже не представляет, что его ждет…Что ему приготовил мой извращенный, жаждущий мести зверь.

- Ты будешь мечтать о смерти, Мухаммад, — произнёс я тихо, но твёрдо. - Ты понесёшь своё наказание!

Я не убил его сразу. Нет. Смерть была бы слишком лёгким выходом для такого, как он. Я решил, что он должен жить, но жить в аду. Я распорядился, чтобы его привязали к столу, чтобы он почувствовал на себе каждую секунду того, что я испытывал, когда смотрел на Вику, лежащую без сознания.

Его резали медленно и наживую. Вначале пальцы рук, потом пальцы ног, потом руки, потом ноги. Ему давали время прийти в себя, дни, недели и резали снова. Когда он превратился в безглазый, безухий, безносый, безъязыкий обрубок его вывезли в пустыню и бросили там подыхать. Просто обрубок. На котором не осталось живого места. И если бы я мог причинить ему больше боли – я бы это сделал!

Я вернулся к Вике. Она всё ещё лежала в коме, но я знал, что она борется. Я знал, что она вернётся ко мне. И я был готов ждать столько, сколько потребуется. Каждый день я приходил к ней, садился рядом и говорил с ней. Я знал, что она меня слышит. Я рассказывал ей о том, как наказал Мухаммада, как он теперь страдает. Я знал, что она поймёт меня, когда проснётся. Она поймёт, что я сделал это ради неё, ради нас. Шли дни, недели, месяцы. Врачи не давали никаких гарантий, но я не терял надежды. Я не мог позволить себе потерять её. Она была моей жизнью, моим светом. Я не мог жить без неё.

***

Зобейду я нашёл в её особняке. Она была окружена роскошью, в безопасности, не подозревая, что её план раскрыт. Когда я вошёл, её глаза расширились от удивления, но она попыталась скрыть страх.

- Ахмад? Что ты здесь делаешь? Ты приехал ко мне? — её голос дрожал, несмотря на попытки казаться спокойной. Её привычная уверенность исчезла, оставив лишь слабое подобие. Что такое сука? Чувствуешь как запахло жареным?

Я подошёл к ней, и с каждым шагом её лицо бледнело всё сильнее. Она попыталась отступить, но я догнал её, схватив за плечи и грубо встряхнул.

- Я знаю всё, Зобейда. Ты думала, что можешь обмануть меня? Манипулировать мной? Использовать Вику против меня? На что ты надеялась, конченая сука?

Она задыхалась, её глаза наполнились страхом.

- Ахмад, это не так... Я пыталась помочь тебе! Хотела, чтобы ты понял правду, чтобы ты избавился от неё и начал новую жизнь со мной! Все эти годы… я ждала, я мечтала. Я любила тебя!

Я усмехнулся, и эта усмешка была пропитана презрением.

- Помочь мне? Избавиться от