– Ты что же, не спал всю ночь?

– Почему же, спал, – ответил он.

Потом в её глазах зажёгся огонёк интереса, переросший в азарт охотника.

– Ты гений! – воскликнула она, одарив Мориса восхищённым взглядом.

– Стараюсь не обманывать ваших ожиданий, – скромно отозвался он.

– Прямо сейчас позвоню ребятам, – проговорила Мирослава, поднимаясь из-за стола, – и попрошу их пробить по номерам машин имена владельцев. Потом примусь за девиц.

Так она и поступила. А пока ждала результата, уткнулась в ноутбук Мориса, пытаясь понять, что во внешности или в поступках Кудряшова могло притянуть к нему убийцу. Ведь должна же быть хоть какая-то причина.

Сначала она пыталась обнаружить его связь или хотя бы тончайшую ниточку, связывавшую его с Ириной Коржиковой. Но её не оказалось.

«Этого и следовало ожидать, – подумала про себя Мирослава, – если уж такой спец по проникновению в глубинные тайны Сети, как Морис Миндаугас, ничего не нашёл, то на что могла надеяться я, особа, редко заглядывающая в интернет?»

На этой неутешительной мысли она снова вернулась к разглядыванию большого количества изображений Кудряшова. В основном это были селфи. Чувствовалось, что парень обожал себя.

«Прямо современный нарцисс какой-то», – поду-мала про себя Мирослава.

Но были в Сети и фотографии Ильи, которые сделали его приятели или подружки. Не родители же его в этом возрасте фоткали. Илья давно вышел из возраста, когда румяный пухлый малыш вызывает чуть ли не сиюминутное умиление родителей своим чадом.

Мирослава не стала бы спорить с тем, что Илья Кудряшов был симпатичным парнем, да и фигура была неплохой. Он, конечно, не был атлетом, не мог похвастать накачанными мускулами. Но всё-таки мог и, скорее всего, нравился противоположному полу. Однако самодовольство, разлитое на его лице, могло оттолкнуть и, скорее всего, отталкивало умных девушек. Но опять-таки, стоит признать, что Василис Премудрых, особенно в юном возрасте, на свете не так много, как хотелось бы.

«Допустим, что Илья Петрович Кудряшов был тем ещё надутым индюком. Но за самодовольство и самовлюблённость никого не убивают».

По крайней мере, ей такие случаи неизвестны. Выходит, что он всё-таки кому-то насолил. Но опять же, исходя из того, что жертв несколько, работал киллер, предпочитающий такое специфическое в наше время оружие, как лук и стрелы.

Где он находит заказчиков? Да хоть через интернет. А что, если избавиться хотели от одного человека, а остальные жертвы для отвода глаз? Такие случаи не раз описаны в зарубежной и отечественной литературе и криминалистике. Или всё-таки орудует маньяк и жертвы его случайны?

Зазвонил её смартфон, и Мирослава тотчас включила связь.

Звонил именно тот, чьего звонка она ждала. Весёлый голос проговорил:

– Я скинул тебе десять контактов и фамилий.

– Десять? – вырвалось у неё.

– Что, маловато будет? – засмеялся голос из смартфона.

– Нет, пока в самый раз!

– Должна будешь, – снова рассмеялся мужчина.

– Само собой, – отозвалась Мирослава. – Передавай привет жене и детишкам.

– Передам! – заверил он. – От меня привет Миндаугасу.

– А Дону? – капризным голосом спросила Мирослава.

– Кому? – несколько растерянно переспросил собеседник.

– Коту! – чуть ли не завопила Мирослава.

– Ой! Не кричи так! Я же оглохну. А насчёт кота – извини. Совсем из головы вылетело! Передай ему низкий поклон.

– Передам, – улыбнулась Мирослава.

И, ещё раз поблагодарив собеседника, отключила связь.

– Морис! – позвала она Миндаугаса.

И когда он вошёл, протянула ему свой смартфон.

– Мне тут скинули фамилии тех, в чьих машинах был сфотографирован Илья Кудряшов. Ты не мог бы посмотреть, с кем из них он чаще общался.

– Сейчас посмотрю, – ответил Морис и забрал у неё свой ноутбук.

Мирослава, чтобы не мешать ему, ушла на кухню пить чай с творожной массой. Дон тут же подсел к ней поближе. Он тоже любил творожную массу и именно ту, которую Мирослава ела сейчас, с курагой.

– Чай ты, конечно, не будешь? – спросила Мирослава.

Кот бросил на неё укоризненный взгляд, в смысле, зачем задавать риторические вопросы?

Мирослава кивнула, отложила две чайных ложки в блюдечко и поставила на подоконник, где привык принимать пищу кот.

Морис пришёл через сорок минут, когда кот и хозяйка не только расправились с творожной массой, но и посуду вымыли.

– Едите без меня, – с шутливым укором проговорил Морис.

– Уже поели, – ответила Мирослава и поставила на плиту чайник, потом полезла в холодильник за новой пачкой сырковой массы.

– Это подождёт, – остановил он её, – сначала послушайте.

– Я вся во внимании.

– Я тщательно, насколько это возможно, учитывая ваше нетерпение, пробежался по страницам лиц из списка и выяснил, что наиболее плотно Кудряшов общался с троими из них. Вот. – Он протянул Мирославе лист бумаги, на котором молодые люди были расположены по порядку. Первые места занимали фамилии тех, с кем Илья общался в сетях, и, судя по фотографиям, встречался в реальности чаще всего. И дальше по убыванию.

– Тогда с этих троих я и начну. – Мирослава постучала ногтем по верхним строкам списка. – А там перейду к остальным, если в этом будет необходимость.

– Я думаю, что вы приняли верное решение, – согласился с ней Морис и сам достал пачку сырковой массы из холодильника. Дон тотчас подсел к нему поближе.

– Разве ты не наелся? – удивлённо спросила Мирослава кота.

Дон отвернул мордочку в сторону, чтобы хозяйка не могла заглянуть в его янтарные глаза своим проницательным взглядом.

– Это он за компанию, – пошутил Морис.

Но всё-таки взял недавно вымытое Мирославой блюдечко и положил на него одну чайную ложку. Как-никак, масса была сладкой. И любой ветеринар принялся бы возмущаться таким угощением для кота.

Но когда Мирославе перечисляли продукты, которые нельзя давать котам, она отвечала:

– Составьте список того, чего нельзя есть людям. А потом найдите хоть один продукт, от которого отказывается большинство людей.

Оппоненты в ответ только руками разводили, сокрушаясь по поводу того, что гомо сапиенс – существо неразумное.

Прежде чем покинуть дом, Мирослава решила ознакомиться в интернете с теми, кого ей предстояло увидеть воочию. Для этого она снова позаимствовала ноутбук Мориса.

– Вы найдёте нужные сайты? – спросил он.

– Угу.

Через некоторое время ноутбук был отключён.

Мирослава уже было собралась выходить из дома, как зазвонил стационарный телефон. Морис быстро поднялся со своего места, но она остановила его:

– Сиди, я сама.

– Детективное агентство, – начала она, сняв трубку, как прервалась на полуслове и воскликнула: – Тётя!

Звонила родная тётя Мирославы Виктория Волгина, известная писательница, поэтесса и большая оригиналка.

– Я звонила тебе на смартфон, – пожаловалась Виктория, – но он ни гугу.

– Прости, я поставила его на зарядку.

– Я и подумала что-то в этом роде, – ответила тётя. – Но у меня для тебя неотложное сообщение, поэтому я и звоню тебе на городской телефон.

– Что случилось, тётя? – слегка заволновалась Мирослава.

– Почему сразу случилось, – отмахнулась Виктория. Но потом всё-таки сказала: – Вообще-то случилось.

– Что?!

– Представляешь, – сказала Виктория, – мне сегодня Николай Васильевич приснился.

– Николай Васильевич? – переспросила Мирослава озадаченно.

– Здравствуйте, я ваша тётя! – воскликнула Виктория.

– Я знаю, что ты моя тётя, – рассмеялась Мирослава.

– А то, что Николай Васильевич – Гоголь, ты не знаешь?

– Ах, тётя, прости! И зачем же он к тебе пожаловал?

– Понимаешь, он ни с того ни с сего стал рассказывать мне, что Александр Сергеевич Пушкин решил написать «Бориса Годунова» после прочтения «Истории государства Российского» Николая Михайловича Карамзина.

– Да, и что потом?

– Потом он долго сокрушался, что молодые люди нашего времени таких книг не читают.

– Я читаю, – ответила Мирослава.

– Ты да, – вздохнула Виктория.

– Гоголь заразил тебя своим пессимизмом? – пошутила Мирослава.

– Не то чтобы… Понимаешь, я, кажется, проявила бестактность.

– И в чём она выражалась?

– Я спросила: Николай Васильевич, вы украинец?

– А он?

– Посмотрел на меня с таким недоумением, что у меня вырвалось: «проехали».

– А он? – рассмеялась Мирослава.

– Обиделся, – вздохнула Виктория с нескрываемой печалью. – Так и сказал: «Мы с вами, сударыня, никуда не ездили и не собираемся. По крайней мере, я». Я растерялась и стала извиняться. А потом говорю: «Николай Васильевич! Не сердитесь! Я же обожаю вас!» Он удивился и спрашивает: «Да?» – «Конечно! У вас такая яркая, выпуклая проза, точно древнерусские узоры искусным резцом великого мастера вырезаны!» И тут он говорит: «А знаете что,