— Учитель, вот, — протягивает мне в руки свитки с документами, которыми я занимался перед тем, как за мной пришел Тен-эр и ученики.

— Спасибо, А-Яо.

Мальчик ушел, а я остался в комнате один, все еще вспоминая тот разговор со снежным заклинателем о моем предке и легенду о Лазурном Нефрите, исполненную старым бардом. Мысль, которая точила мой разум, как вода камень, не давала покоя и не отпускала. Вела к чему-то, мной давно забытому. А строки легенды сами собой повторялись и слетали с губ:

— … пойдет грозу, мороз и боль

Держатель одного осколка.

Что это значило — я понял, только каким образом, слагающий легенду о Нефрите, мог знать о том, что я подвергнусь Небесной Каре и проведу долгие года в заточении, в вечной зиме на том самом горном отшибе? Вопрос пока что без ответа. Но есть тот, на который ответ я получить все же смогу.

Тен Гун

— Лун-гэгэ, мы готовы… — открывая дверь, зову я друга, но он был за столом, укутав одеялом ноги, обложившись свитками и книгами, Лун не замечал никого и ничего вокруг. Что-то записывал, зарисовывал и сдвигая брови к переносице, говорил на родном драконьем, закусывая рукоять пера. И после тщетных попыток до него дозваться, сел напротив, ожидая окончания его исследовательского процесса. И с улыбкой, призывая свой меч, Лун говорит:

— Вот как я верну себе прежние способности! — и показывает мне меч, а точнее свисающую с гарды нефритовую подвеску. А я, не веря глазам, как и ушам, подсаживаюсь ближе и протягиваю руку, касаясь острых граней подвески, спрашивая:

— Это та самая?

— Представляешь!? — Лун сам не верит глазам и показывает мне записи, которые каким-то образом оказались в рюкзаке Яо. А мой загадочный взгляд и немой вопрос, как эти свитки в рюкзак ученика попали, отвечает: — Ему было жаль расставаться с таким источником знаний, как архив рода Шень. Но тот домик, бывший мне клеткой, он терпеть не мог. Поэтому взорвал, а книги, все до единой, надежно спрятал. Сказав: — Все для секты Черного Полумесяца.

— Ругать после такого… — мысль я так и не закончил, да и не надо. Лун меня прекрасно понял.

— Именно, — сказал он, показывая записи и книги, указывая на полноценную печать, — мой осколок — это одна пятая часть целой печати. Я, как наследник клана и семьи, получил этот осколок в тот день, когда достиг статуса Поднебесный. Его и меч души мне вручил старейшина, сказав, что я несу ответственность хранителя, как и первый дракон рода Шень.

— И ты, все это время, носил на мече кусок легендарного Нефритового артефакта, не подозревая об этом? — друг чуть смутился, виновато смотря на меч и осколок, переливающийся нефритовыми отблесками на свету.

— У меня тогда даже в мыслях не было спросить, что это за кусок нефрита, ставший мне подвеской. Меч и меч, подвеска и подвеска. Да и свитки с легендами и книги с историей рода Шень у меня перед глазами в те года не было. А легенду о пяти осколках я слушал последний раз, когда был маленький.

— Что ж… — смотрю я на свитки и рисунок полноценного артефакта, дарующий исполнение заветного желания держателю, — Нам нужны все недостающие осколки. Подсказкой, где их искать, станет тот самый текст легенды, исполненный старцем. Раз слагатели предсказали тебе, одному из владельцев осколка такую судьбу и не промахнулись, то с остальными осколками и их хозяевами дела обстоят так же.

— Нам предстоит узнать, кто же та личность, прошедшая через потерю, соль и слезы, о чем имели в виду оракулы, говоря о фарсе и