есть повод. А мы в этом пока до конца не уверены. Представляешь, как над нами будет всё местное отделение смеяться, когда окажется, что мы отвалили кучу денег за сведения о простом студенте?

– Ладно, я понял, – неохотно согласился Гончарук. – Отправлю Димку Некрасова. Этот в любую дыру без мыла пролезет.

***

Москва. Отделение милиции № 47.

Василий вернулся со Старой площади в прекрасном настроении. Всё-таки он не ошибся в Павле, получить благодарность, пусть и устную, от такого человека дорогого стоит.

– Баранов, зайди ко мне, – услышал он почти сразу голос начальника отделения подполковника Сауляка. Тот, словно материализовавшийся призрак, открыл его дверь через пару секунд после того, как он зашел в кабинет. Хотя, когда капитан заходил к себе, никого в коридоре не было. Или Вася настолько погрузился в свои мысли, что прошло больше, чем пару секунд?

Ну, понятно, поджидал, когда он вернется! Пришлось идти вслед за начальником в его кабинет. Как только Вася, войдя внутрь, прикрыл дверь, тот требовательно спросил:

– Ну и чего от тебя хотели?

– К сожалению, Андрей Михайлович, не могу вам сказать, – едва сдерживая дерзкую улыбку, ответил Василий, – мне строго-настрого запретили рассказывать о цели вызова и состоявшейся беседе. Но, если вы настаиваете, позвольте мне сделать один звонок по оставленному номеру для связи, разрешения спросить?

– Это не обязательно, – ответил Сауляк после непродолжительной паузы, и пристально посмотрел капитану в глаза.

Василий тут же демонстративно вытянулся по стойке «смирно», чтобы не злить начальника. Но когда вышел из его кабинета, дал волю чувствам и улыбнулся от души. Подполковник попил у него крови изрядно в предшествующие месяцы… Зануда и формалист, какого еще поискать, да еще и испытывает откровенное удовольствие, демонстрируя власть над подчиненными… Тем приятнее было видеть, как он сдает назад, испугавшись гнева высокопоставленного чиновника. Как там Пашка назвал Кожевникова, кремлевский небожитель? Метко! Главное, чтобы не прилипло к языку и не ляпнуть где не надо… Ибо чревато проблемами, если стуканут…

***

Москва. Старая площадь.

– Татьяна Васильевна, зайдите ко мне, – вызвал Кожевников к себе помощницу, и она тут же пулей влетела к нему в кабинет и села за стол, приготовившись записывать. – Вот, Татьяна Васильевна, а вы молодёжь нашу ругали, – глядя на бумаги, полученные от журналиста и капитана Баранова, – с удовлетворённым видом проговорил он. – Смотрите, какую работу провели, с самого начала правильно оценили ситуацию, грамотно отработали, и, обратите внимание, никто их не заставлял, всё по собственной инициативе. Еще что важно, не растрезвонили налево и направо про всю эту грязь, иначе мне бы уже давно звонили «товарищи» с фальшивым сочувствием…

Соберите мне всю информацию по Самедову Рашиду… Что тут у нас этот капитан накопал? Плотного телосложения, среднего роста, носит дорогие костюмы и красивые галстуки, брюнет. Лет тридцать – тридцать пять. Ездит на синих жигулях. Работает в МГУ по линии комсомола… Молодец, много капитан нарыл, – задумчиво посмотрел на помощницу Кожевников. – Толковый парень. И что меня больше всего подкупает, он всю эту работу по просьбе друга проделал, а не потому, что начальство велело. Докопался до истины, но не стал болтать, и начальству не доложил, чтобы поощрило… Побольше бы таких людей, глядишь, и мир стал бы чище и лучше. Надо способствовать карьерному росту таких сотрудников. Пора ему стать майором, вы не находите, Татьяна Васильевна?

Помощница кивнула, не отрываясь от записей. Ритуал общения у них был давно отработан, лишней болтовни шеф не любил, но в минимальной обратной связи все же нуждался. Редко-редко, но она все же высказывалась, но только в том случае, когда имела возражения. Кожевников умел строить стратегические комбинации, но память и его, бывало, подводила, и вот тогда помощнице и приходилось напоминать о подводных камнях, о которых он позабыл.

– Вот и славно! Соедините меня минут через пятнадцать с генералом Улиткиным из кадров…

Помощница кивнула.

– А по этому Рашиду… как узнаете должность, мне доложить, и копать дальше. Кто его туда рекомендовал, с кем дружит… Кто его мог задействовать против меня, с какой целью… нужны все расклады, потом детальнее обсудим…

***

Москва. Квартира Эль Хажж.

Аиша готовилась к очередному экзамену, когда зазвонил телефон. Трубку побыстрее взял Фирдаус, чтобы трели телефона не отвлекали родственницу от занятий.

– Здравствуйте, можно Аишу Аль-Багдади? – вежливо попросил женский голос. Фирдаус поинтересовался, кто её спрашивает. – Это из редакции радиопередачи для старшеклассников «Ровесники», редактор Татьяна Богданова. Мы готовим сюжет про Ливан. В отделе по работе с иностранными студентами МГУ нам очень рекомендовали Аишу как положительную и ответственную студентку. Мы хотели бы пригласить её выступить в нашей программе.

– Немного неожиданно, – удивился такому предложению Фирдаус. – У неё сейчас сессия, экзамены…

– О, это совсем ненадолго, – поспешила уверить его собеседница. – Мы можем подстроиться под её график, это же будет запись, а не прямой эфир.

– Ну, думаю, она не будет против, – не очень уверенно ответил Фирдаус.

– Скажите, пожалуйста, а как у неё с русским? Ей нужен переводчик?

– Нет, не нужен. Я сам могу её подстраховать, – тут же ответил Фирдаус, решив, что будет лучше, если он лично будет сопровождать Аишу на этом мероприятии. В конце концов, он же единственный мужчина из семьи в СССР. – Подождите минутку, пожалуйста, – попросил он, и, положив трубку рядом с аппаратом, постучался в комнату племянницы.

– Аиша, в МГУ решили, что ты лучший кандидат для выступления по радио, – заглянув к ней в комнату, произнёс он.

– Какое ещё выступление? – ошарашенно посмотрела она на него. – Какое ещё радио? Зачем?

– В МГУ так решили, – развёл руками Фирдаус. – Я бы не отказывался. Это программа для школьников, «Ровесники» называется. Им нужен сюжет про Ливан. Что мы с тобой про свою родину не расскажем? Пусть тут знают, какая у нас чудесная страна!

– Так ты со мной пойдёшь? – оживилась Аиша.

– Сказал, что тебе переводчик нужен, – подмигнул он ей.

– Хорошо, –