Реальность вокруг меня едва уловимо задрожала, однако на этом видимые эффекты и кончились. Занятые своим заклятием циньские маги едва-ли могли увидеть, как с нереальной, невозможной скоростью прямиком на ясном небе образуется громадная грозовая туча. Секунда, вторая, третья — и вот она, перекрывает громадный кусок звездного неба, готовясь низвергнуть с ночных небес всю ту ярость, гнев и разрушительную силу, что я заложил в неё…

Я был искуснее, я был сильнее и я был опытнее. И потому мое заклинание, которое было не просто пиком чар седьмого ранга, но даже несколько выходило за их пределы, сплелось быстрее вражеского. Однако было одно «но». Куда ж без этих «но»…

Циньцы начали плести свои чары намного раньше, чем я. И потому хотя времени у меня это заняло в чистом виде намного меньше, чем у них, их чары ударили на кратчайший миг раньше. А я так рассчитывал сбить им плетение…

Разноцветный вихрь из чистой энергии возник вокруг меня словно из ниоткуда. Вот его не было, циньцы плели свои чары, а вот я уже заключен в кокон яростных, чуждых самому Порядку энергий, что рвут на части мою защиту. Хаос, как и всегда, сумел преподнести неприятный сюрприз…

Поле Эрхара было сложным и тонким заклинанием. Немногим оно было под силу — для того, что бы суметь его наложить, нужен был огромный контроль над маной, необходимое для одновременного выполнения нескольких противоположных манипуляций с собственной энергией, хорошо развитое магическое восприятие, что бы суметь не запутаться в очень запутанном процессе его плетения, немалая личная сила, без которой подобную магию и смысла нет осваивать — ибо оно достаточно «прожорливо» в плане маны, и магическое мастерство в целом. И это даже не самое сложное требование — главным было уметь работать с собственной аурой, душой и разумом с ювелирной точностью. Полноценная версия была весьма распространенным защитным заклятием среди Высших и даже Великих Магов, ибо достаточным мастерством по всем упомянутым пунктам, как правило, обладали только чародеи этих рангов. А ещё каждому, кто его осваивал, приходилось переиначивать работу этой сложной защиты под себя — по целому ряду причин, о которых как-нибудь в другой раз…

Зато преодолевшего все сложности в его освоении чародея ждала воистину достойная награда. Поле, окружающее мага, радиусом от трех до десяти метров в зависимости от желания и мастерства мага, в котором любая посторонняя магия автоматически анализировалась на основе всех имеющихся у чародея знаний и формирующее наиболее подходящую защиту в зависимости от типа угрозы — ведь отражать, допустим, ледяную магию эффективнее всего Огнем или хотя бы Землей, но никак не Воздухом. Отбиться-то можно любой из трёх Стихий — но вот расход маны будет совершенно разный.

Великолепный вариант защит. Не идеальный, конечно — существовали способы эффективной борьбы и с ним, но их было немного. Главным минусом же этой защиты был сам чародей, её использующий — если ты не знаешь подходящей защиты против того, чем тебя ударили, Поле в лучшем случае использует заложенный тобой в него шаблон… А может и вовсе не сработать. Как однажды заявил один мой знакомый — отличный способ проверить на тупость…

В общем, к чему я всё это? Поле Эрхара — лучшее, что доступно мне из защитных чар на данном ранге. Я сумел их заново освоить лишь две недели назад и это было их первое боевое применение — и эти уроды, на досуге балующиеся с Хаосом, сходу, сами того не зная, подобрали ключ к взлому этой защиты. Ибо те разделы магии, что наиболее эффективны против чистого Хаоса, мне недоступны — одни по причине низкого ранга, другие в принципе не очень-то подвластны смертным. Как магия Ангелов, к примеру, или чары Истинных Демонов Инферно…

Потому несчастное Поле использовало шаблонный барьер из сплетения Воздуха, Света и магии Крови, что бы всё это дело усилить. И мне не оставалось ничего, кроме как рискнуть и пойти напролом. Что ж, с одной стороны это даже не факт, что плохо… Левая рука, закованная в латную рукавицу, поднимается и тянется навстречу вихрю энергий Хаоса, защита Поля исчезает, повинуясь моей воле, а с губ срывается два слова.

— Иссар, руннаир!

Один из древнейших языков мироздания, язык, на котором говорили существа, построившие величайшую магическую цивилизацию во всей ведомой истории вселенной, те, от кого не осталось даже названия, разумные, которым хватило храбрости или глупости бросить вызов Эдему — и не нынешнему, что лишь бледная тень былого могущества, а былому. Месту, которое еще совсем недавно на тот момент оставил Творец-Всесоздатель, доверив заботы о нем своим вернейшим слугам — Ангелам. Центру мироздания и ярчайшей жемчужине, оберегаемой сотнями Архангелов вместо семерых в наши дни…

Магия Забытых — это ведь не только моя Черная Молния, как начал понимать я. Это и многое иное, что я, видимо, так и не сумел толком приспособить — за редким исключением, одно из которых сейчас намеревался проверить. Перед вытянутой и поднятой ладонью левой руки сформировались плавные, изящные буквы давно мёртвого языка, сложившись в два коротких слова — и я уверенно приложил её к стенке разноцветного вихря.

И Хаос, почти всемогущий, почти неудержимый, непредсказуемый Хаос дрогнул. Вихрь перекрутился словно в агонии, в барьеры моего разума ударила ментальная атака — словно крик боли умирающего зверя, из Источника щедрым потоком хлынула мана, за несколько секунд истратив треть от общего резерва — втрое больше, чем я потратил за весь этот день — но главное было сделано. Разноцветный вихрь опал, я получил новые знания об использовании языка забытых и теперь было самое время полюбоваться, как эта четверка справится уже с моим ударом…

Глава 4

Одно из самых эффективных среди моих боевых заклятий седьмого ранга, Коготь Небес, рухнуло на окружавший четверку циньских магов купол. Протянувшийся от самых небес до земли столп белой молнии имел около полутора десятков метров в обхвате, своим светом раскалывая, изгоняя и без того настрадавшийся от света и грохота предыдущих боевых заклятий ночной мрак. Уходящий в неведомую небесную высь поток чистой, концентрированной ярости неба осветил всё на десятки километров вокруг. И в отличии от природных, естественных молний, чей срок жизни — лишь краткое, неуловимое мгновение, за которое они отдают миру всю свою мощь, ярость и красоту, моё творение гаснуть пока