— У вас такие красивые глаза, — выпалил я совсем не то, чего от меня ждали. — Бездонные, как космос.

Почему-то на Земле, чтобы отвесить даме комплимент, надо было иметь могучую силу духа, чтобы не сфальшивить голосом, не замяться, не покраснеть, как рак, а тут я запросто отвесил его, как прирожденный Казанова. Но глаза у нее, нордические голубые, как слой чистого льда, на самом деле были красивыми. Хеленга покраснела и неловко улыбнулась, будто не привыкла к таким комплиментам.

— Идите работать. Гордей, — она отвернулась от меня и сделала вид, что поглощена обрезанием усов.

Я вернулся к Айрис и наткнулся на ее маленький кулачок, упершийся в мой нос.

— Хеленга старше тебя на пятьдесят лет, — предупредила она меня, посчитав комплимент ее временной начальнице за попытку начала отношений.

— Ты что подумала, Айрис? — искренне удивился я. — Что я с ней того… неэээт, я просто хотел, чтобы тетенька не сердилась на нас и не снизила балл. Она считает, что мы с тобой будем флиртовать и бездельничать.

— Ага, а после твоих комплиментов вдруг растаяла и поверила, что мы начнем работать как папы Карло?

— Женщина — иррациональное существо, вполне возможно, что она клюнет.

Айрис бросила в сторону начальницы взгляд. Хеленга украдкой посматривала в нашу сторону.

— Удивительно, конечно, слышать от дикого землянина, что ты существо, но возможно ты и прав. Чутье мне подсказывает, что нашей Хеленге не хватает внимания. Смотри, как она стреляет своими красивыми глазками в твою сторону, — Айрис несколько раз щелкнула вхолостую секатором, давая мне понять, что наказание за слабость будет суровым.

— Не переживай, других женщин, кроме тебя, я не вижу. Все, что я способен ей дать, это комплимент и немого хорошего настроения, — я успокоил Айрис максимально серьезным голосом. — Давай уже работать.

Два часа мы не общались ни с кем, молча отстригали бесчисленные усы магитура и складывали их в роботизированную тележку, снующую между платформами подвесных садов. Привычные действия в чужом антураже все равно создавали иллюзию будто ты где-то на Земле. В мыслях о станции, почерпнутых из рассказов Айрис, я воображал намного более значительные отличия. Представлял, как тут слоняются пришельцы, до которых никому нет дела, как отчаливают в космос корабли, которые видно сквозь прозрачные стены, порталы мгновенного перемещения. Наверное, это было, но не на виду. По крайней мере, пару раз я слышал от людей в толпе, что они куда-то улетают.

— Интересно, Айрис, а можно устроиться на какую-нибудь опасную работу, гарантирующую высокий рейтинг за риск?

Айрис задумалась.

— Тебе уже скучно? — спросила она. — Я предупреждала, что жизнь на станции слишком тягомотная, тем более для зверя, попавшего сюда из дикой природы.

— Спасибо за зверя, даже если это заяц. Пока мне не скучно, я еще мало что видел, но на перспективу уже начинаю понимать, что жизнь, зацикленная на поддержании рейтинга и вечного страха потерять заработанные баллы, мне быстро наскучит. Хочется соленого ветра в лицо и ни о чем не думать.

— Были бы у нас ветра, как в твоем городе, я бы посоветовала тебе писать против них, — Айрис коротко засмеялась.

— И все же, ты не задумывалась о том, чтобы рвануть куда-нибудь на край Вселенной? У нее вообще есть край? Что говорит ваша наука об этом?

— Наука говорит, что края нет, но с определенного расстояния Вселенная начинает повторяться, как в зеркальном отражении. И, да, у меня были мысли рвануть куда-нибудь, где будет не так тоскливо. Рванула на Землю, и вот, меня снова вернули. С прицепом.

— М-да, чем-то это напоминает мне фантастический фильм ужасов, про заразу, которую притащили из космоса. А что если нам с тобой попроситься на дальнюю планету?

— Вернуться на Землю не хочешь? Вместе со мной? В нашу квартиру, работу аниматором и курьером? — в глазах Айрис загорелся уголек ностальгической тоски.

— Уже нет. Как думаешь, парень, который вырвался в космос, будет так быстро тосковать по дому? — и сам себе ответил раньше Айрис. — Вначале стоит насытиться впечатлениями.

— Хорошо, — произнесла Айрис многообещающим тоном и воткнула свой кулачок мне в живот, — я тебе их устрою.

В ожидании приключений время остановило свой бег. Однообразная работа утомляла, а наивные и глупые вопросы Матиаро о Земле раздражали. Я едва сдержался, чтобы не предложить Айрис плюнуть на эту отработку и на все прочее, и отправится за острыми впечатлениями. Меня остановило присущее мне чувство ответственности, которое в чужих условиях чуть не покинуло меня. Если бы я не сдержался, Айрис без всякого сожаления бросила бы работу, начихав на социальный рейтинг.

Хеленга, словно почувствовав наше настроение, сделала вид, что ей надо работать рядом с нами.

— Готова поспорить на сто баллов, что Хеленга трется рядом с нами из-за тебя, — шепнула мне на ухо Айрис.

— Я думал, она поняла, что мы хотим сбежать.

— Ей-то что с того, если мы сбежим? Оштрафуют только нас. Она запала на отличие, выделяющее тебя из типичных мужчин станции.

Я украдкой посмотрел на начальницу, ловко манипулирующую садовым инструментом.

— Несмотря на нашу разницу в возрасте, она еще ого-го тетка. Если бы дело было на Земле, я бы уже давно голову потерял, — признался я.

— Голову теряют, когда пытаются в уме перемножить многозначные числа без помощи имплантатов, а тут теряют совсем другое, — Айрис снова щелкнула секатором передо мной. — Будешь мечтать об этом, вернешься на Землю частями.

— Наверняка там будет чего-то не хватать.

— Наверняка.

Айрис, несмотря на шутливый тон, ревновала меня серьезно. На Земле такого почти не случалось, потому что там она чувствовала свое превосходство над земными девушками. На станции почти все женщины на мой земной взгляд выглядели превосходно. Внешность перестала быть основным фактором первоначального интереса. Моя космическая подруга уже не чувствовала себя избранной, к тому же ее низкий социальный статус, эквивалент земного материального успеха, подсознательно служил элементом неуверенности.

Несмотря на это, Айрис оставалась сама собой, веселой, дерзкой, беззаботной и охочей до всего будоражащего кровь. И мне, в принципе, совсем не хотелось видеть на ее месте другую девушку. Почти все станционные красавицы, с которыми я успел пообщаться, казались слишком плоскими и неинтересными. Их внешность быстро примелькалась, и я уже не открывал рот, зависнув на идеальной внешности какой-нибудь девицы с перетряхнутыми генами.

Хеленга обнаглела настолько, что начала стричь усы с одного с нами дерева. Глядя на нее, мне пришла интересная идея.

— Моя Айрис, — произнес я намеренно, — научилась на Земле искусно плести косы. К вашей бесподобной внешности и роскошным волосам очень подошла бы французская коса.