Шрифт:
Закладка:
---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Глава 5 Она тебя услышит...
— И что же они рассказывали эти геологи? — спрашиваю я.
— Известно что, всё одно и то же: повстречались с нечистой силой, с небывалыми чудищами, с теми же троллями, допустим. Я их и сам видел и не раз. И что здесь удивительного. Такое же живое существо, похожее на очень большого орангутанга. Они вообще спокойные и любопытные. Правда свирепые, когда разозлятся. А также умные и очень сильные. Взрослый тролль медведя прибьёт запросто. А ты его не трогай, и страха не показывай при встрече. Тогда и он тебя не обидит. Змеи тоже водятся. Покрупнее американской анаконды будут…
— А ты сам, Меф, поднимался выше двух тысяч метров?
— Ну а ты как думал. Живу здесь уже полвека почитай. Много раз поднимался и выше. Серу набирал редкую по своей взрывной силе и другую разную породу. Тролликов видел, угощал их хлебом. Правда, поджилки малость тряслись от того, что они очень страшные и огроменные вблизи. Но страха не показывал, а улыбался, и зла им не желал. Оттого, видать и целёхонек остался. Так что и ты, если встретишь где, так и поступай.
— А на самом верху этой горы был?
Мефодий отвечает не сразу.
Мы останавливаемся и пьём прохладный квас из бутылочек, что купили в буфете.
— До уголька метров восемьсот будет отсюда, до полезных ископаемых ещё столько же помножь на три... До самого же верха от моего подворья будет в точности четыре тысячи восемьсот двадцать семь метров. А до равнинной местности внизу, где город стоит – семьсот семьдесят девять метров. Это установлено отличным оптическим прибором… Твоя мама ходила на самый верх горы, где газ сернистый с облаками соединяется. Там произрастают травы и особыми свойствами набираются, а камешки амулетами становятся. Очень ценные для лечения и всего прочего, — говорит Мефодий.
— И с отцом моим где – то там и познакомилась, — угадываю я.
— Что правда, то правда. Я не хотел, чтобы она с ним зналась, но какой там. Злая стала, самовольная, тогда - то и волосы её почернели… — говорит Мефодий и умолкает.
— Очень интересно. А меня возьмёшь с собой, когда высоко в гору пойдёшь?
— Обязательно возьму. Будешь ножки свои тренировать с мешком уголька за плечами, — усмехается Мефодий. — Это тебе только на пользу пойдёт.
— Конечно буду, — соглашаюсь я.
Пройдя большую часть пути, метров за восемьсот до нашего подворья, прямо на тропинке, четверо солдат устанавливают полосатый пограничный столб с российским двуглавым орлом наверху.
— Вот это хорошее дело, — говорит Меф, ускоряет ход и останавливается возле группы офицеров русской императорской армии. Офицеры сверкающими на солнце жёлтым светом погонами, по всей видимости, хорошо знают Мефа и почтительно здороваются с ним за руку.
Меф подзывает меня.
— А это мой внучёк Олег. Он здесь часто будет ходить. И больше никто. Один из офицеров протягивает мне руку и щёгольским жестом касается козырька фуражки.
— Штабс-капитан Зубков, Ваше Сиятельство.
— Очень рад. Граф Орлов, — отвечаю я и
здороваюсь за руку и со всеми остальными офицерами.
Рядом с нами стоят два грузовичка со строительными материалами. С одного из них солдаты выгружают высокие деревянные катушки с колючей проволокой. Трое гражданских со строительными приборами размечают на земле метки для строительства таможни, сторожки и шлагбаума...
Когда мы проходим пограничный пункт, Меф радостно говорит:
— Обещали уже завтра к нам телефон провести по личному распоряжению их командования. Уважают меня, значит.
— Здорово, — говорю я. — Значит, ты теперь проживаешь за границей Российской империи. Так получается.
— Так же, как и ты, — улыбается Меф.
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Крепкая и тонкая нить, аккуратно намотанная поверх круглой и высокой консервной банки, легко слетает. Латунная блесна весом в пятнадцать грамм летит далеко, как раз на середину озера, на двадцать метров от берега. Там, как я думаю, и находятся самые крупные хищники…
Блесну и крючок к ней я сделал сам накануне, в мастерской Мефодия.
Озеро глубокое, благодаря своим подземным источникам. Лепесток блесны долго и плавно планирует, опускаясь на дно. Но его не касается: нить резко идёт в сторону…
Я делаю подсечку и чувствую сильную рыбу. Она резко уходит в сторону зарослей камыша. Я быстро подматываю нить на банку и бегу в ту же сторону камыша, не ослабляя натяжение. Хищник, по закону рыбалки, не должен подчиняться силе, и, почувствовав её тягу к камышу, делает рывок на открытую воду, что мне и надо…
Теперь его легче будет вытащить на берег.
Через минуту я беру за жабры здоровенного толстого окуня.
— Молодец, Олежек, сработала твоя блестяшка. Хорошая идея.
В следующие четверть часа я ловлю ещё парочку таких же горбачей, оставляю свою снасть увлечённому ею Мефодию, и иду к дальнему концу озера, на приятную процедуру …
Сегодня первый день второй недели, как я регулярно погружаюсь в лечебно – магическую субстанцию.
Я лежу в тёплой голубой жиже и стараюсь рассмотреть маленькую птичку, что звонко щебечет на самой верхушке высокой сосны.
Я уже привык к приятным ощущениям своего тела, и чувствую даже, как мне кажется, некое расширение сознания…
И вдруг, эта жёлтенькая птичка замолкает на половине своей трели, и резко отлетает в сторону. Да и сама верхушка сосны неожиданно гнётся под напором сильного порыва ветра. Хотя кругом стоит просто райская тишина. Ни один листочек, ни на каком другом дереве рядом даже не колышется…
Это меня порядком удивляет. Даже будто сосёт под ложечкой, и появляется сердцебиение. Неведомое всегда вызывает опасение.
Но мне ещё лежать в уникальной жиже двенадцать минут, поглядываю я на циферблат швейцарских часов Мефодия. Нельзя нарушать точность процедуры.
Тишина вокруг и приятная процедура меня успокаивают. Я перевожу взгляд на верхушку потревоженного дерева. Здесь опять сидит птичка, но уже иной расцветки и чуть поменьше. Я по-прежнему чувствую волшебную энергетику в виде мельчайших пузырьков, что нежно бомбардируют моё тело из самых недр этой вулканической горы. Я стараюсь повнимательней рассмотреть эту мелкую птичку, и … эта птичка улетает, а верхушка вздрагивает…
Ха! Меня охватывает порыв радости. Я начинаю понимать, отчего так резко колыхнулась верхушка сосны и улетела птичка
