Профессионал. А вот мне жутко неловко.

Внезапно понимаю, что я не знаю, какая компания мне нужна, а тут их, судя по всему, несколько.

— Эмм… я к Васильеву… — блин, я даже имени его не знаю.

— Поняла! Меня предупредили. Идите за мной, я вас провожу, — тут же кивает девушка.

Мы идем с ней к лифтам. Она выглядит безупречно, я же вся мокрая, еще кроссовки по дороге запачкались.

Так, отставить робость! Я сюда не на собеседование пришла! Саньку обижают, а я делать этого не позволю. Я тут именно за этим. И пофиг мне на весь этот пафос!

Поднимаемся на лифте, выходим, и девушка ведет меня по коридору в сторону холла. Вокруг ни души. Тихо, слышен лишь перестук ее каблучков.

Там еще один ресепшн, где мы и останавливаемся. В помещении пусто и свет приглушен, но яркий луч пробивается из-под двери руководителя.

Девушка стучит, заходит, возвращается и кивает в сторону кабинета:

— Проходите, пожалуйста.

Я благодарно киваю и иду к двери.

Захожу и ошеломленно замираю на пороге.

Не может этого быть!..

Глава 10

Сердце подскакивает в груди прежде, чем до сознания доходит, что происходит. Кровь мгновенно вскипает от мощного выброса адреналина.

Я узнаю его сразу же. Несмотря на то, что он сильно изменился.

Моя первая любовь. Мой первый мужчина. Мое первое разочарование.

На какое-то мгновение я внезапно ощущаю радость от того, что вижу его. Но эта радость моментально испаряется, когда мой мозг осознает происходящее. И на ее место приходит ужас.

Пульс шарашит, отдавая в ушах набатом, практически оглушая.

Он сидит в огромном кожаном кресле, чуть развалившись и что-то разглядывая на мониторе.

Его фигура все такая же мощная и спортивная — широкие плечи и никакого живота. Темные густые волосы еще не тронула седина, красиво-очерченные скулы стали более выраженными, четкая уверенная линия челюсти, между бровей и в уголках глаз появились небольшие морщинки, придающие суровости. Широкий подбородок, легкая щетина.

Он сильно изменился. Заматерел, черты лица стали грубее и приобрели жесткость, а сам он — внешний лоск. Он не красавчик, но привлекателен, пожалуй, даже больше, чем в юности. А его властная аура и мужская харизма подавляют.

Когда я вхожу, он поднимает на меня глаза.

У меня перехватывает дыхание, когда наши взгляды встречаются.

Волнение такой силы, что меня буквально трясет от обрушившегося на меня урагана эмоций.

По всему телу бегут мурашки, а кожу на щеках и губах почему-то покалывает.

А я еще в таком виде! Боже, какой позор!.. Кровь бросается у щекам. Мне хочется провалиться сквозь землю в этот момент, испариться!

Внезапно приходит мысль, что надо было сбежать, но уже поздно.

Его внимательный цепкий взгляд скользит по моему лицу, обдавая холодной волной высокомерного равнодушия.

— Я так понимаю, это вы хотели поговорить по поводу моего сына? — чуть приподнимает он бровь.

Его хрипловатый бархатный голос все переворачивает внутри. Оказывается, я все еще помню его.

Смысл слов не сразу доходит до меня.

Я ошарашенно хлопаю глазами.

Он меня не узнал!!!

Вглядываюсь в его лицо, пытаясь уловить хоть малейший намек на узнавание, но его нет. Невероятно!

Может, я сильно изменилась, а может, просто-напросто забыл меня, ведь я — всего лишь краткий эпизод в его, наверняка бурной и насыщенной жизни. Который был, к тому же, очень давно.

Боги, ну конечно! Кто я такая, чтобы меня помнить?

Это я помню все до мелочей, потому как первая любовь не забывается. А у него таких как я было — вагон и маленькая тележка! Всех разве упомнишь!

С одной стороны, я чувствую огромное облегчение, а с другой, мне невероятно обидно.

Да, все это было давно и поросло травой, но тот факт, что человек, который был так важен для меня и оставил такой огромный след в моей жизни, меня даже не вспомнил, болезненно царапает.

— Вы так и будете молчать? Я, знаете ли, немного занят, иначе не сидел бы здесь в субботу вечером. Поэтому, или вы говорите, зачем пришли, или… — в его голосе сквозит раздражение и нетерпение.

— Я… — я сглатываю и пытаюсь собрать в кучу разбегающиеся мысли, — я пришла поговорить насчет вашего сына.

Васильев… Ну, конечно. Но мне даже в голову не пришло, это такая распространенная фамилия.

Разумеется, напоминать ему про наше знакомство в прошлом я не собираюсь.

Как же по-разному мы с ним воспринимали друг друга!

А ведь так было, скорее всего, изначально. Пока я страдала и рыдала в подушку, пытаясь собрать себя по частям, он и думать про меня забыл. Вероятно уже через пару дней после своего отъезда!

Он откидывается на спинку кресла и кивает мне на стул для посетителей по другую сторону его огромного стола.

От него буквально веет властью и сильнейшей мужской энергетикой. Был ли он таким и раньше? Возможно, но не до такой степени.

На негнущихся ногах я подхожу и сажусь, совершенно растеряв весь запал. Да что там запал — я почти забыла, зачем вообще сюда пришла! Настолько выбила меня из колеи эта встреча.

Боги, так это что ж получается… Его сын и Санька…

Они одногодки, выходит?

В ушах: тум-тум-тум. Руки дрожат.

Так, Лера! Соберись! Сейчас очень важно собраться! Нельзя ошибиться.

— Ваш сын… Кирилл… третирует мою дочь, — заявляю я.

— Что он делает? — вновь поднимает он бровь.

Ту самую бровь, которую я так любила целовать, сходя с ума от накрывающей с головой волны восхищения и нежности. Я смотрю на него, как завороженная.

— Он ее дразнит, издевается, занимается травлей, — пытаюсь я сосредоточиться на разговоре.

— Травлей? В чем конкретно это выражается? — я не могу прочесть эмоции на лице мужчины передо мной.

То, что я могу считать, больше всего напоминает скуку. Похоже, ему не слишком интересен этот разговор.

Внезапно отмечаю, что даже про себя не могу произнести его имя. Ведь тогда, много лет назад, я запретила себе думать о нем. Его имя — табу.

— Вчера у нее произошла драка с девочками, которых натравил на нее ваш сын. Они его подруги.

Мой голос звучит странно, и тон скорее робкий, чем решительный. Это злит меня.

Какого хрена, Лера?

Ты же хотела разобраться с этой ситуацией, вот и разбирайся! Твоя дочь важнее какой-то там древней истории и твоих неуместных