— Не может что? — спрашиваю я, улыбаясь про себя, когда его тело напрягается.

— Возбудиться. Принцесса, ты единственная. Пока я не увидел тебя на той дороге, у меня никогда не было его раньше.

— Тебе никогда не делали минет?

По крайней мере, я знаю, что не могу по-королевски все испортить, если у него его никогда не было.

Мне нравится идея первой прикоснуться к нему, попробовать его сперму, заставить закатить глаза.

Внезапно его хватка в моих волосах усиливается, и я вскрикиваю, когда моя голова откидывается назад, чтобы посмотреть на него. Ярость и сила в его выражении должны быть пугающими, и это так, но мне это нравится. Я люблю смотреть на него.

— Что ты знаешь о минетах? — требует Тулак. — С кем ты делала это раньше? Кто отнял у меня твой рот?

— Никто, — говорю я, а затем вскрикиваю, когда он тянет сильнее. — Никто!

— Ты врешь?

Я качаю головой.

— В мире нет девятнадцатилетнего подростка, который не знает об минете. То, что я знаю о чем-то, не означает, что я это делала. Пожалуйста, Тулак, я хочу, чтобы ты был у меня во рту.

Он ослабляет хватку, и как только он это делает, я снова обхватываю рукой его член, любовно проводя пальцами по его длине, когда он дергается в ответ.

— Скажи мне, что ты девственница. Скажи мне, что ни один мужчина не имел удовольствия заполнить ту тугую пизду, которая поддалась мне, умоляя об освобождении.

Я облизываю губы, смакуя слово.

— Я девственница. Мое юное тело полностью в твоем распоряжении, чтобы осквернять его. Я продаю тебе свою невиновность, Тулак. Взыщи каждую копейку.

Меня бы оскорбили эти слова, но внутри меня есть этот зов. Прикосновение к нему кажется… правильным. Я глажу его от основания к головке и назад, наблюдая за шелковистой кожей, когда он шипит сквозь зубы.

— Ты не продаешь мне свою невиновность. Ты моя пара. Она и так моя. Я готов трахнуть твой хорошенький ротик.

Я смотрю ему в глаза, и все, что я вижу, это чистая похоть. Жар его взгляда омывает меня, словно расплавленная лава, прямо в сердце. Я промокаю, прикасаясь к нему. Он обхватывает мою руку одной из своих, сжимая сильнее, чем я думала, что должен, пока показывает мне, как это делать.

Он сказал, что у него никогда не было эрекции, пока он не увидел меня. Но почему-то я не думаю, что это его первое родео в том, что касается прикосновений.

Это то, что он делал с собой, когда смотрел на меня в окно?

Мне нравится, что он явно наблюдал, как я раздеваюсь. Мне нравится мысль, что я устроила ему пип-шоу, даже не подозревая об этом. Это льстит мне, когда я приподнимаюсь на коленях, провожу языком по головке его члена, ощущаю вкус капелек предэякулята, образующихся на кончике.

Я собираюсь отстраниться, но он неподвижно держит мою голову, его пальцы сжимают мои волосы до укуса боли. Мои соски затвердевают, когда они отливают от удовольствия. Я понятия не имею, как эта штука поместится у меня во рту. Но нет времени думать об этом. Его рука сжимает мои волосы, когда я вздрагиваю, тянет мою голову вперед, его толстый член разбивает мои губы, только головка, выпуклая и тяжелая, лежит на моем языке, когда я отчаянно давлюсь и сосу.

И так же быстро меня снова отстраняют.

— Бля, принцесса, — он делает паузу, когда я вижу борьбу на его лице. Он пытается быть джентльменом, когда я готова попробовать его дикость. — Тебе не обязательно этого делать, — с трудом выговаривает он, уже тяжело дыша, когда его массивная грудь вздымается. — Ты можешь уйти от меня. Деньги по-прежнему твои. Скажи мне, прежде чем я возьму тебя, потому что потом пути назад не будет. Трахнуть тебя пальцами — это все, что я могу вынести. Еще немного, и мой зверь потребует, чтобы ты была моей, и я не могу сказать, что захочу сдерживаться.

— Я хочу это, — говорю я ему. Я вижу, как на его руках покрываются мурашки, а мое дыхание щекочет его влажный член. — А теперь заткнись и используй меня.

Его глаза расширяются, когда я втягиваю его обратно в рот, толкая глубже, проверяя, сколько я могу выдержать. Я кладу руку на основание, компенсируя разницу в размерах, когда достигаю задней части горла. Я борюсь со своим рвотным рефлексом, когда начинаю набирать темп, скользя зубами по его стволу.

Его хватка на моих волосах напрягается, сохраняя мой темп, когда я сжимаю губы вокруг него. Я хочу, чтобы он забрал это у меня. Я хочу чувствовать себя грязной, любимой и использованной. Я не сопротивляюсь, когда он ведет меня вдоль своего члена. Я чувствую, как он увеличивается в размерах у меня во рту, расширяя губы. Удивление должно быть на моем лице.

— Волвенский узел в их парах. Во рту этого не будет, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

Я киваю, не совсем понимая, кроме как на базовом уровне.

Узел? Связаны вместе?

Слава богу, во рту этого не произойдет. От того, что я держу этот темп, у меня уже начинают болеть губы, когда формой буквы «О» обхватываю его толщину. Каждый проход моего рта отдается в собственном теле. Мои соски напрягаются, а трусики становятся влажными.

Как будто я снова чувствую призрак его пальцев внутри себя. Вожделение пронизывает меня, толкая меня на вкус всего его, пока слезы не наворачиваются на мои глаза. Я беру его дальше, сильнее в рот. Мои руки и губы покрыты слюной, пока я работаю с ним.

Его темп становится бешеным, когда он трахает мой рот. Его член дергается прежде, чем я начинаю чувствовать его пульс.

— Да чтоб меня, — рычит он.

Это я и делаю.

Когда его бедра дергаются, и он ударяет меня в горло, я сомневаюсь, правда ли это.

Я не знаю, имел ли он в виду это как предупреждение о том, что вот-вот кончит, но его рычание вибрирует во мне, делая меня более уверенной, заставляя меня сосать сильнее, прокатывая мой язык по основанию его члена, пока он не кончит. Я хочу попробовать его на вкус, взять все, что он хочет мне дать.

Он использует мои волосы, чтобы откинуть мою голову назад, пока наши взгляды не встречаются. Стон слетает с его губ, когда я улыбаюсь вокруг его члена. Пульсация