терпимое жжение в точке соприкосновения. Впрочем, спустя пару секунд невзрачный отросточек уже споро втягивался назад, в древесную длань хозяина чащи. Не прощаясь, лисун развернулся и резво пошлёпал к болоту, оставив «рыжего медведя» недоумевающе разглядывать образовавшееся у него на коже предплечья нечто багряное с мизинец длиной, очень похожее на отпечаток ступни лешего, только значительно меньшего размера.

— Очень интересно!.. Осталось понять, что ента за странная хреновина на моём тулове поселилась… Нет, ну нормально⁈ Ни объяснений, ничего! — разочарованный Ратибор зыркнул вослед сиганувшему рыбкой в торфяную топь лесовику, затем ещё раз мельком недовольно оглядел примостившуюся на плече диковинную татуировку; очевидно, данный необычный оттиск навсегда отпечатался на его коже. — Я-то надеялся, хоть раны мне залатает лисунок, а тут всего лишь метка какая-то бесполезная… Тьфу-ты ну-ты! Так себе благодарность!

Огорчённо вздохнув, огнекудрый воин не спеша потопал в сторону ручья. Там он испил вдоволь прохладной водицы, шустро умылся, а после зашагал далее, вверх по течению, к обнаруженному чуть ранее бьющему из пригорка роднику и образовавшейся тут же тихой запруде. Достать остриё копья из плеча, кое-как затянуть снятыми с убитых аскеров тряпками да сорванными лопушками раны, смыть бурую кашицу из крови, пота да грязюки явно будет нелишним перед дальней дорогой. Ну и не окочуриться от кровопотери, само собой, тоже не помешает в преддверии предстоявшего неблизкого пути. Затягивать с возвращением домой Ратибор не планировал.

Глава 6

Долгожданное противостояние

Около получаса назад

— М-дя, случилось то, чего я и боялся: обгадились наши, ибо овцы на льва не охотятся, — тем часом удручённо прокряхтел Джушукан, тоскливо взирая на первую парочку горе-вояк, второпях выныривающую из леса и в страхе мчащуюся чуть ли не вприпрыжку к их лагерю. — Точнее, на медведя. Но как с этим обстоит дело у обезьяны-людоеда, вот что интересно!..

Братец императора, успевший за время охоты напиться, протрезветь и снова напиться, вместе с городничим Байбарианом дружно уставились на опушку чащи. К ней степенно подгребал на своих двоих сам волшебник Зоривес собственной персоной. Вот он подошёл к возвышающемуся на краю пущи тёмно-серому крупному ясеню и принялся неторопливо раздеваться. Неспешно сложив под стволом дерева аккуратной стопкой свой дорожный мешок, чёрный балахон и такие же, мглистого цвета тунику с портками, полностью обнажившийся молодой колдун, ни капли не смущающийся как своей наготы, так и вытаращившихся на него воителей из разбитого недалече становища, выскользнул из сандалий, обернулся к лесу и уверенно шагнул в непроходимую чащобу.

Пройдя всего ничего, придворный маг опустился на колени и локотки, еле слышно прошептав при этом древнее заклятие; тут же у Зоривеса дугой выгнулась спина; голову же его неестественно задрало ввысь. Следом в страшных судорогах затряслось всё тело молодого чародея; из кожных покровов волшебника полез жёсткий дымчатый волос; само тулово кудесника принялось стремительно преображаться, с отвратительным хрустом костей шустро увеличиваясь в размерах и одновременно жутко видоизменяясь. И вот, спустя буквально минуту, посреди бурелома встала на обе задние лапы огромная обезьяна с густой шерстью пепельного цвета. Бугуз лениво размял плечи, покрутил башкой, осмотрелся, опосля повёл носом и, тут же поймав едва уловимый, знакомый человеческий запах, злобно оскалился да помчал в сторону Ратибора, в сей момент брёдшего вверх по течению родника и даже не подозревавшего, какая смертельная опасность над ним нависла.

* * *

Дюжий ратник отвратно себя чувствовал. Всё тело саднило, раны нещадно ныли, значительная потеря крови обернулась ожидаемо накатившей предательской слабостью. Уже практически дошедший до заводи Ратибор покосился на кровоточащее правое плечо с торчащим из него обломком копья, а затем меланхолично попытался вспомнить, скольких аскеров он сегодня отправил в подземелье Ахримана.

— Клянусь бородой Сварога, под две сотни точно настругал поганцев, — буркнул рыжегривый воин, допёхавший-таки до запруды. Молодой богатырь бегло зыркнул по сторонам; никого было не видать. «Хотя, — машинально подметил про себя уставший витязь, прислоняя ножны с мечом к старой берёзке, росшей у самого водоёма, — птичье пение в округе как неожиданно смолкло минут пять назад, так с тех пор более и не возобновлялось. Что же заставило замолчать пташек? Чудно́», — отложил в голове сей странный факт слабеющий на глазах боец. Ратибор ещё раз огляделся, уже внимательнее. Тишина.

— Ай да пёс с певчими! Что теперь, стоять и ждать, когда снова заклекочут⁈ Поди, лешего пужанулись! — в сердцах рыкнул рыжеволосый гигант, быстро скидывая с себя пояс с ножом и кисетом, а также сапоги да порты. Затем Ратибор торопливо зашёл по грудь в кристально чистую воду и принялся, довольно пофыркивая, смывать с израненной плоти грязь, кровь и пот, образовавшие внушительный слой засохшей коросты на его могучем торсе. Звериная интуиция, никогда прежде не подводившая огневолосого берсерка, в этот раз на фоне усталости заметно притупилась и лишь еле слышно поскрипывала где-то в закромах необъятной души притомившегося русича. Все, так выручавшие ранее в жизни чуйки с первобытными инстинктами, истерзанные сегодняшним тяжёлым деньком, совсем не вовремя затихарились, не трезвонькая глухим набатом под рыжими космами руса, занятого водными процедурами.

Тем часом Зоривес, недвижно сидевший в обличье бугуза на верхотуре высившегося недалече дубочка, внимательно рассматривал плескавшегося внизу воина, судорожно силясь понять, чего же с ним не так; что за неуловимые, едва заметные волшебному зрению молодого колдуна, но вместе с тем, очень существенные изменения произошли с чемпионом Кузгара с того момента, как он видел его последний раз, то бишь сегодня днём в Яме. В обличье серой гориллы магические способности тёмного волшебника были очень ограничены; плюс сказывалась неопытность, проходящая лишь с многолетней практикой. Но относительно недавно освободившийся от опеки своей умудрённой годами наставницы Урсулы, самоуверенный Зоривес, в свойственной только-только оперившимся юнцам нагловатой манере, высокомерно считал, что познал уже все тайны этого мира. И посему способен в одну моську как минимум горы свернуть да заставить солнце укатиться в ужасе за горизонт. Стоит ли упоминать, что подобные самонадеянные мысли горделивого кудесника с реальностью имели ничтожно мало общего.

Между тем Зоривес, отогнав прочь терзавшие его лёгкие сомнения, пришёл к выводу, что лучшего момента для атаки может и не представиться; израненный, обнажённый, безоружный, ничего не подозревающий русич безмятежно плескался практически под тем самым дубком, на котором притаился чёрный волшебник.

«Одним рывком легко должен достать! Почти идеальное расстояние, ежели не размусоливать, теряя драгоценное время, а действовать! Главное теперь, точно сигануть», — торопливо подумал про себя мрачный жрец Ахримана, после чего подобрался, прикинул в