— Донесли уже? — он скривил рот в усмешке.

— А ты думал, что раз я уехал, то сразу же оказался не в курсе происходящего в Михайловском замке? — я удивлённо посмотрел на Константина.

— Меня, признаться, посещали подобные мысли, — он снова усмехнулся. — А вообще, я думаю об отречении. Не хочу, чтобы меня, как папеньку придушили.

— Рот закрой и ори поменьше, — я слегка повысил голос. — Чтобы хоть кто-то оставался в блаженном неведенье о том, что мы с тобой сотворили.

— А я здесь при чём? — Константин осклабился. — Это ты с Зубовыми и Паленом, да Ванькой Муравьёвым-Апостолом шашни разводил. Твой полк дежурил сегодня в Михайловском замке. Так что не надо меня впутывать в свои делишки, Саша. — Наши взгляды встретились. Я почувствовал, как на скулах сыграли желваки. Внезапно из глубины души поднялась самая моя мерзкая, самая гнусная часть, заставив губы медленно разойтись в улыбке.

— Ты прав, Костя. И это был отличный опыт. Он мне наглядно показал, как не надо делать. В следующий раз, если он мне понадобится, разумеется, никто даже не заподозрит подвоха. И больше я никогда не свяжусь с такими, хм, ненадёжными людьми. — Произносил я свою маленькую речь очень медленно, растягивая слова. Вот сейчас мой акцент пошёл даже на пользу. Грассирующие звуки сделали речь более злобной.

— Ты мне угрожаешь? — он отпрянул, а глаза забегали, словно у Константина выбили из-под ног опору, и он не знал теперь, что с этим делать.

— Ну что ты, как я могу угрожать своему младшему братишке? — я снова улыбнулся. — Он же будет благоразумным и не заставит меня обращаться к моему новому опыту? — Я задал вопрос, но ответа на него не ждал. Похоже, с Константином мне ещё придётся хлебнуть дерьма полной ложкой. — И, да, вот сейчас я тебе угрожаю. — Вошедший в спальню Илья с кучей тряпок в руках заставил меня замолчать. Когда слуга начал раскладывать одежду на кровати, я снова обратился к Константину. — Иди спать. Это была тяжёлая ночь, мы все очень устали.

Наши взгляды снова столкнулись, и Константин отступил. Наклонив голову, он произнёс.

— Как пожелает ваше величество, — и быстро вышел из спальни. Ну что же, это моя первая маленькая, но победа. Надолго ли? Проводив брата взглядом до тех пор, пока за его спиной не закрылась дверь, я повернулся к Илье.

— Ты где потерялся? И чего такой растрёпанный? — спросил я его, невольно нахмурившись. — Как будто дрался, а не одежду мне доставал из гардеробной.

— Простите за ожидание, ваше величество. Мне пришлось долго доказывать, что я имею право трогать ваши мундиры. — Ровно произнёс Илья, поворачиваясь ко мне.

Я в это время снимал рубашку. Хотелось в душ, чтобы смыть с себя всю эту грязь. Но, чего не было, того не было. Тем не менее я снова прошёл за ширму и протёр тело, используя полотенце и остатки воды.

Сам процесс одевания не занял много времени. Ничего там слишком сложного не было. А так как Александр предпочитал носить мундиры, то и шейного вычурного платка, с которым у меня точно возникли бы проблемы, не предполагалось.

— Ты грамотой владеешь? — спросил я у Ильи, который в последний раз провёл щёткой по моей спине, убирая малейшие пылинки с тёмной ткани.

— Да, ваше величество, — ответил он и замолчал.

— Ты крепостной? — он вскинул на меня яростный взгляд, но быстро опустил глаза.

— Нет, ваше величество. Моему предку ещё Алексей Михайлович вольную подписал.

— Но вы всё равно остались при дворе. Почему? — я внимательно смотрел на парня.

— Нам некуда было идти. Все Скворцовы всегда прислугой были. Менять императорский двор на какой-то другой дом? — он стоял передо мной и смотрел в пол. Взгляда не поднимал.

— Почему ты всё ещё простой лакей, да ещё и ночной? — я задумчиво разглядывал его.

— Гоф-фурьер Бабкин Даниил Григорьевич считает, что я недостаточно почтителен, — после секундного замешательства проговорил Илья.

— В чём-то я с гоф-фурьером Бабкиным согласен, — я обошёл его по кругу. Илья старался не дёргаться и не поворачивать голову вслед за мной, но глаза всё равно скосил. — Почтения в тебе явно маловато. Кто тебе дал образование?

— Один граф любил захаживать к сестрице моей Алёне. Вот меня ради развлеченья решил наукам обучить. — Илья ответил довольно уклончиво. Имя графа не назвал, молодец.

— Идиот, — спокойно ответил я. — Ну кто ливрейных слуг наукам обучает? Дело это порой неблагодарное и дюже вредное. Ты, просто идеальный пример того, как не надо делать. От больших знаний замыкание в мозгах случается, и вся почтительность куда-то в сторону Канта улетучивается. И это подтверждает, косвенно, мои догадки о том, что большинству дворянам попросту заняться нечем. Поди и я зыки знаешь?

— Не так, как вы, ваше величество, — вздохнув, ответил он по-французски.

— А вот это хорошо, — я ещё раз внимательно осмотрел его со всех сторон. Высокий, красивый. Черты лица правильные. Похоже, не только к твоей сестрице графья захаживали, но и к матери наведывались. Но мне неинтересно, чей ты ублюдок. Мне нужны преданные люди. Которые будут преданы исключительно мне. И прежде всего я должен быть абсолютно уверен в человеке, который возле моего горла опасную бритву держит. — Это очень хорошо. Вот что, собирайся. Со мной поедешь.

— Слушаюсь, ваше величество, — он шагнул к креслу, на котором всё ещё лежала шинель.

— Это поручика Зимина. Верни её ему. А мне мою принеси. — распорядился я и подошёл к окну. За окном было пасмурно. Шёл мелкий снежок вперемежку с дождём. Мутная погода. Я вообще ненавижу весну, а такую и подавно.

— Лошади готовы, ваше величество, — в комнату в который раз уже заглянул Зимин.

— Хорошо, Василий Иванович. Сейчас слуга мой соберётся, и поедем. А то всё веселье пропустим. — Я вздохнул и отошёл от окна.

Сам себе я мог признаться, что сейчас попросту тяну время. Мне не хочется возвращаться в Михайловский замок, просто до ни могу, но это нужно сделать. А я давным-давно приучил себя к тому, что нужно делать даже