– Магдалена Ланц. Можно просто Магда.

Винсент приподнял брови:

– Интересное имя. В наши дни чаще встречаются Лауры да Юлии… Как твоим родителям пришло такое в голову? Я бы их спросил…

– Некого спрашивать, – помрачнела Магда. – У меня никого нет.

– Поразительное совпадение, – пробормотал Винсент. – Извини…

– Пустяки. Я их не знала и знать не хочу.

– Однако…

– Ты, вероятно, вообразил чёрт-те что. Всё просто. Я была младенцем, когда меня подбросили в детский приют, положив в пелёнки сто франков. Вот как высоко оценили моё существование биологические родители. Их не нашли, хотя полиция с ног сбилась. Сам понимаешь, таких маму с папой я в гробу видала. А имя и фамилию получила в приюте. Нянечка оказалась истовой католичкой, а на дворе начало августа, канун дня Марии Магдалены…

– И как же тебя зовут друзья? – полюбопытствовал Винсент. – Леной или Магдой?

– Магдой. А тебя?

– Винсом. Но я буду называть тебя Мэг.

Настала очередь Магды удивлённо морщить лоб:

– Почему? Я не против, просто звучит странно. Как-то по-американски…

– А я долго жил в Чикаго, хоть по рождению – коренной базелец. Привык по-штатовски… Так что, Мэг? Пойдёт?

Магдалена весело прищурилась на рекламный плакат «Макдоналдса».

– Знак свыше, – объявила она. – Принимаю второе крещение. Пусть будет по-американски – Мэг.

– Отлично! – обрадовался Винсент. – Уинс энд Мэг! Круто!

– Май нейм из Мэг, – с серьёзным видом подхватила девушка, подражая интонациям Джеймса Бонда. – Биг Мэг.

– Биг Мэг, – со вкусом повторил Винсент Фишер и добавил, интимно понизив голос: – Айм лавин ит.

Магда весело рассмеялась. Как странно, подумала она, этого человека я знаю лишь несколько минут, а общаться с ним легко, будто всю жизнь дружили. Она незаметно покосилась на профиль Винса (да, теперь уже Винса!), подсвеченный огоньком зажигалки. Прикурив, парень выпустил дым сразу из двух уголков рта, сделавшись похожим на фарфорового китайского дракончика. Он и внешне весьма недурён, прилетела игривая мысль, кожа гладкая, нос ровный, а губы…

Вдруг перед глазами девушки всплыла предупреждающая надпись: стоп! Сработал условный рефлекс. Если появлялся кто-то или случалось нечто, нарушающее привычный ход событий, Магдалена воображала дорожный знак, перед которым следует остановиться и подумать. Как правило, размышления приводили к исчезновению нежелательной личности, либо обнаруживалась окольная тропка. Цветы налево, бабочки направо, и путать их не следует. Со временем дорожный знак стал возникать всё реже. Но сейчас белые буквы на красном фоне вспыхнули так ярко, что она даже прикрыла глаза. Удивительно: видение дорожного знака в этот раз не сопровождалось внутренним беспокойством. Магда рассердилась.

– Пошёл ты! – произнесла она вслух.

Винс остановился и с ужимками капитана Попая перекатил сигарету из одного угла рта в другой.

– Пардон, мадемуазель, – с достоинством заявил он. – Вы, кажется, изволили меня послать?

– Ой, – смутилась Магдалена. – Я нечаянно. Я не тебя имела в виду.

Фишер внимательно огляделся. Никого не обнаружив, он заложил руки за спину и начал многозначительно покачиваться с носков на пятки. Магда прыснула.

– Винс, не обижайся, – попросила она. – Это я собственным мыслям, ты тут ни при чём.

– Ах вот как? Тогда, во искупление греха, о Магдалена, возьми меня под руку и продолжим путь. Ты где живёшь?

– В университетском общежитии. Вообще-то, не живу, а доживаю. Собираюсь переезжать на квартиру.

– Учишься?

– Ага. На философско-историческом. А ты?

– Я в прошлом году закончил факультет социологии чикагского университета.

– Ничего себе! – изумилась Магдалена. – Каким ветром тебя туда занесло?

– Длинная история, – ответил Винсент, немного помолчав. – Так или иначе, я рад, что вернулся. Чикаго – потрясающий город, но Базель, это… Базель.

Винсент снова улыбнулся завораживающей улыбкой. И тут Магде вспомнились его странные слова:

– Винс, что ты имел в виду, когда сказал «поразительное совпадение»?

Фишер невесело усмехнулся.

– Мы с тобой товарищи по несчастью. Я ведь тоже сирота. Только у меня была семья: отец, мать и две сестрёнки-близняшки. Мама умерла, когда родила их. А папа и девочки… Погибли. Мне только исполнилось тринадцать…

– Автокатастрофа? – тихо спросила Магда.

– Нет, – ответил Винсент, помедлив. – Другое. Прости, сейчас мне не хочется об этом говорить.

– Понимаю. Тогда расскажи о Чикаго. Как ты туда попал?

– Если копнуть глубже, то из-за своего несчастья. Когда я остался один, меня усыновил друг нашей семьи – протестантский священник из Риена. Старик был вдов, одинок и состоятелен. Не знаю, откуда у него взялись деньги. Он что-то упоминал о наследстве… Впрочем, я не вникал в подробности. Я окончил школу на отлично и стал раздумывать о высшем образовании. Выяснилось, что мой новый отец знаком с одним известным человеком родом из Чикаго…

Они шли рука об руку и не замечали ничего вокруг. Напрасно лезли в ноздри дразнящие ароматы булочных и кафе – они их не слышали. Они не видели пёстрых афишных тумб с именами знаменитостей. Они вообще ничего не видели, кроме самих себя. Поэтому не обратили внимания на бородатого, оборванного человека, следовавшего по пятам. В нечистых руках бродяга сжимал фотоаппарат, на плече болталась треугольная сумка.

* * *

– Добро пожаловать, прекрасная синьора! – поклонился Бенито, бесцеремонно ощупывая женщину взглядом. – У меня такое чувство, что мы где-то встречались. Вам не доводилось бывать в Неаполе?

– Оставь, Бенито, – поморщился Рюттингер. – Вряд ли синьору заинтересует такой нахал, как ты.

– Ну почему же, – благосклонно заявила дама, протянув итальянцу руку. Тот приник к ней с чувственным чмоканьем. – Лука, голубчик, если бы ты знал, как трудно женщине моего возраста найти юного поклонника…

Не отрываясь от изящной ручки, Бенито удивлённо поднял глаза на гостью. Та победно улыбалась.

– Ты кто? – раздался противный детский голос, и в ногу итальянскому мачо вцепилось лопоухое существо мужского пола. – Хочешь, в глаз дам?

– Нико, не приставай к человеку и не порть мне вечер, – ласково сказала женщина. – Гиперактивненький ты мой!

– Гипер-пипер, супер-пупер! – завопил мальчишка, отклещился от ноги Бенито и накинулся на Луку: – Дядя Рютти! Проститутти!

– Нико, я тебе подарок принёс, – беспомощно объявил Лука.

– Ур-р-ра! Потому что я хороший, да? Где он?

Мальчишка уставился на «дядю Рютти», хищно оскалив зубы.