Мне опять показалось, будто что-то обжигает мне спину, проходит между лопаток, сверлит рёбра. Обернулся – никого, только спустившаяся на город холодная темень накрывала собою дома. Это было то время суток, когда фонари ещё не включили, а дневной свет уже ушёл.

Я посчитал подъезды и зашёл в нужный. Сейчас я не так доверял своей памяти, хотя знал, что тот жил в четвёртом. Мне всё ещё казалось, что кто-то за мной идёт. Я судорожно закрыл дверь за собой, будто когда-то кого-то спасала хлипкая подъездная дверь. Ступени казались непомерно высокими и ужасно скрипучими. Я оборачивался с каждым скрипом, я перестал дышать и побежал. Он жил на втором. Споткнувшись на паре ступеней, чуть не влетев в кого-то, уже через тридцать секунд я стоял у его двери.

Достал газету, каждый раз боясь, что фотография Кларка исчезнет, или надеясь на то. Но нет, он был на месте, как и его надгробие.

Позвонил.

Энтони был раздет до пояса, в одних только брюках и ботинках.

– О! Керри! – воскликнул он, когда только открыл дверь.

– Не ори, за мной, похоже, следят.

– Понял, – приложил он палец к губам и впустил меня.

– Ты и почту мне принес? Спасибо! – выхватил он газету. – А то я отстал от жизни.

Он посмотрел на дату.

– Нет, не настолько… Что за старьё?

– Мне нужно поговорить.

– Успеем.

Мы прошли в квартирку, он достал виски.

Здесь, в этих запрелых стенах, пахло недельным перегаром.

– Я вчера чем-то отравился, – сказал Тони, – мне кажется, мидии в соседней забегаловке были протухшие.

– Да, всё дело в мидиях.

Ужасно жарко и душно.

– Ты не пробовал открывать окно?

– Пробовал, – кивнул Паркер, – но оно потом не закрывается, и поэтому я прикрутил его шурупами.

Я снял свой пиджак и повесил на спинку стула. Вытер шею и лицо.

– Так тебе нужно укрыться? – посмотрел он на меня.

– Да…

– Что ж, – развёл он руками, – располагайся.

Энтони сгрёб в кучу постельное белье, что лежало на диване, и запихнул его в бельевой шкаф. Открыл соседний ящик. Он никогда не задавал лишних вопросов, если кому-то нужно было скрыться – вот тебе паспорт и вали. Он сразу перебивал все паспорта, их электронный код и фото, делал всё как надо, за хорошие деньги и в небольшой срок.

– У меня есть пара биометрических карт, – рылся он в залежах документов. – До сих пор не привыкну, что паспорта теперь называются так.

– А их владельцы? – спросил я.

– Они не успели до них дожить, – передал он мне две.

Потом достал телефон и навёл на код. На оборотной стороне высветилось фото усатого парня с лысой головой.

На второй была девушка.

– Нет, мне этот не подходит.

– Почему? Накрасим тебя и пойдет.

– Меня сегодня уже накрасили.

– А то я смотрю, ты страшный какой.

– Но на этого парня я тоже не похож.

– Я тебя сейчас сфотографирую, сядь вот здесь.

За беспорядком и ворохом одежды, в котором, казалось, кто-то пищал, белое полотно на стене, за торшером штатив с фотоаппаратом и круглая лампа.

– Сядь-ка, – он пододвинул под меня табурет, – не моргай, ещё раз. Всё, пойдёт.

Паркер подключил камеру к компьютеру, ввёл какой-то код с биометрической карты, пробежался быстрыми пальцами по плоской, как зеркало, клавиатуре и выключил монитор.

– Что? – удивился я.

– Всё. Теперь ты – это не ты, – он передал мне карту. – Ну и кому ты сдался?

– Да чёрт его знает.

– Может, тебе показалось?

– Может быть…

Я передал ему газету.

– Что за древность?

– Это моя первая статья, – я перевернул страницу, – вот здесь.

– Некролог, что ли?

– Ага.

– Из-за этого всё?

– Может быть. Этот тип умер двадцать лет назад.

– Ну и?

– И ещё неделю назад умер повторно.

– Два раза за двадцать лет, не хило, а?

– И я один это помню.

– А он точно умер?

– В смысле?

– Если он был в какой-то преступной группировке, то мог просто инсценировать смерть, как и похороны, а сам жил потом себе всю жизнь под другим именем.

– Неделю назад его похоронили под своим же, опять.

– Да, не стыкуется никак.

– Кто-то меняет прошлое.

– Кто-то подчищает за собой. А откуда у тебя газета, в библиотеку, что ли, ходил?

– Нет, там её уже изменили.

– Изменили? – он уставился на меня. – Оригинал?

– Там отсканированный архив.

– Я же говорю – подчищают.

– Но зачем?

– А ты бы не хотел изменить?

– Что? – не понял я.

– Своё прошлое… Вот чёрт! – он побил себя по карманам. – Сигареты закончились. Сиди здесь, я в магазин и обратно.

Он накинул на плечи пиджак и скрылся в подъезде.

А я думал о прошлом и о том, что хотел бы в нём изменить.

Перед глазами опять этот парень в бейсболке стоит у ворот, а я кричу в лицо убийце, но сделать ничего не могу. Я пытался вспомнить, знал ли я его раньше, этого парня или убийцу, но никто не приходил на ум. И чем чаще я видел тот сон, тем он становился чётче и ярче. Я должен был кого-то спасти, я должен был спасти этого парня. Но где его искать или, может, он уже убит?

Я подошёл к окну. Там, под нестихающим ливнем, Энтони переходил дорогу, прикрывая голову пиджаком.

Я взглянул на стул, а потом на Тони. Этот засранец надел мой пиджак…

Вдруг тихий хлопок.

Тони вздрогнул, вскинул вверх руки, пошатнулся и плашмя упал на живот, лицом на мокрый асфальт.

Они думали, это я.

9 глава

Телефон мистера Мильтона был записан на левой руке. Где живёт этот журналист, ей не сказали, человек в телекомпании по имени Рон уверил, что сам не в курсе и связывался с Керри только по телефону. Всему тому, что происходило в этом доме, она не верила, даже несчастной Филлис, может, с ней было всё в порядке, но Анне постоянно казалось, что за ней кто-то следит. Будто смотрит со стороны. Вот и сейчас она садилась в такси, и всё равно будто была под прицелом.

– Куда едем? – спросил таксист восточной наружности.

– Ближайшая станция метро, пожалуйста.

– Принято.

Она позвонит оттуда, назначит этому Мильтону встречу и сразу же поедет к нему. Анна взяла свой телефон, что всё это время был в сумке, но отключила его. Тому, кто может воскрешать мёртвых, и убить не проблема.

Перед глазами снова отец, фарфорово-бледный и постаревший. Анна лишь мельком взглянула на него на похоронах; нужно было подойти что-то сказать, но она не подошла и так ничего и не сказала. Все ждали, вся эта