Шрифт:
Закладка:
Оболенский, который стоял сбоку от трибуны, взирал на толпу кандидатов с каменным лицом, но я хорошо чувствовал его изрядное недоумение. Похоже князь тоже не мог до конца понять, зачем я это делаю.
Убедившись, что новых выкриков из толпы не последует, я продолжил.
— Награда за спасения императора будет огромной. Но это не снимет с вас присяги кавалергарда. А сражений предстоит ещё немало. Не говоря о том, что при штурме Москвы погибнет не меньше половины рекрутов.
Кое-кто из пришедших уже покидал площадь. По одному и небольшими группками отделялись от основной массы, исчезая в проулках. А всё тот же смертный, закричал вновь.
— К чему нас пугать? Зачем? Это же противоречит всем….
Закончить фразу он не успел — сосед ткнул его локтем в бок, после чего-то зашептал на ухо и я увидел, как удивлённо округлились глаза смертного. Судя по всему не знал меня в лицо и даже не понял, с кем именно ведёт беседу.
— Я не пытаюсь вас испугать. То, что солидная часть из вас падёт в первом же бою — чистая правда. А говорю я всё это по одной причине — мне нужны те, кто на самом деле желают победить. Не записываются под влиянием момента или потому что рассчитывают быстро пробиться наверх по социальной лестнице, но нацелены служить долго и верно. Сокрушая врагов и становясь настоящими воинами.
Толпа стала рассасываться куда быстрее — теперь в движение пришла почти вся человеческая масса. Я спокойно наблюдал за процессом, видя, как темнеет лицо Оболенского. Судя по всему, патриций уже прикидывал, как примет присягу у двух тысяч явившихся смертных и примется формировать из них части.
Дождавшись, пока передо мной осталась, в лучшем случае треть от первоначального числа кандидатов, я заговорил вновь.
— Для вас у меня есть две новости. Одна хорошая и одна плохая. Первая — я смогу сделать вас сильнее. Будет неплохо, если при этом вы поверите в Меркурия, но это не обязательное условие. Необходимо лишь одно — полная уверенность в вашем желании победы. Ну а вторая — те из вас, кто попробует солгать и на самом деле не желают поставить на кон всё, умрут прямо здесь. В самом лучшем случае — навсегда потеряют свой Дар.
Толпа сократилась ещё процентов на тридцать. А я приступил к работе с оставшимися. Одна из техник, которые достались от океанского бога из иного мира. Позволяющая превратить каждого смертного, что искренне горел жаждой боя в куда более эффективного воина.
Речь не шла об использовании моей силы или любом ином варианте вливания заёмной мощи. Я изменял энергетический каркас и Дар смертных. Оптимизировал структуру так, что она оказывалась привязана к их эмоциональному состоянию.
После чего объяснял каждой новой группе, в чём теперь заключается секрет их силы. Под прикрытием мощного барьера, само собой. Иначе способ усиления, а заодно и ослабления свежеиспечённых кавалергардов моментально разлетелся бы по всей империи.
Суть была крайне проста — пока они уверены в том, что делают и жаждут победы над врагом, их ядра и Дар будут работать намного сильнее. Грубо говоря, на пике своих возможностей, каждый мог потенциально достичь уровня Оболенского. На деле, всё скорее всего ограничится рангом Великого Мастера. Возможно с небольшим выходом за его границы. Но это уже неплохо. Отряд из пяти сотен Великих Мастеров, которые ещё и укомплектованы артефактами от Мьёльнира — дорогого стоит. Даже полк лейб-гренадёров не мог похвастаться подобной мощью в полевых условиях.
Ратибор брал с них присягу здесь же. Использовал клятву на Даре, но только в общих формулировках. Понимал, что если военные зададутся целью, то смогут обойти любое данное обещание.
Когда всё было закончено, во весь рост встал другой вопрос — как добраться до Москвы? Самый простой вариант предполагал использование самолётов. Но воздушные цели уязвимы. К тому же, нас с высокой долей вероятности ждут как раз со стороны воздуха. В конце концов, большая часть сильных Одарённых предпочитала именно такой способ скоростного перемещения на большие расстояния. Да и самолётов потребуется несколько. Пять сотен кавалергардов, плюс почти четыреста бойцов Билли — понадобятся, как минимум три воздушных судна.
Другой вариант — перенести их всех внутри участка свёрнутого пространства и открыть тот уже в Москве. Эта идея смотрелась лучше. Но предполагала, что воинам придётся вступить в бой, как только они окажутся в обычном мире. И постоянно находиться в состоянии готовности. Либо они окажутся вымотанными, либо я выброшу под удар противника сотни расслабленных бойцов.
С морскими охотниками, такой вариант ещё мог пройти. Но вот солдаты Ратибора рисковали сразу же понести потери и оказаться деморализованными.
Сам князь в ответ на мой вопрос, крутанул правый ус и оглядел строй из пяти рот, которые он только что сам и сформировал, назначив временных командиров.
— Знаешь, Сиятельство, обычно войска поездами перебрасывают. Но не уверен, что это тот случай.
Я подумал. Обратился с вопросом к Мьёльниру. А получив ответ, усмехнулся и посмотрел на Оболенского.
— Пусть организуют поезд. Только так, чтобы он забрал нас уже за городом. Ни к чему врагам знать, как именно мы станем до них добираться.
Если патриций и удивился, то виду не подал. Прикрытие мы разработали сразу же — всем было объявлено, что мы покидаем город, чтобы за его пределами опробовать силы новобранцев и создать конструктов. На первый взгляд, всё было логично — многочисленные наблюдатели из числа разведок патрицианских родов и обычные зеваки прекрасно видели, что я проводил с лейб-гвардейцами определённые манипуляции. Поверить в то, что они теперь могут создавать собственных конструктов, было несложно.
Собственно, оно так и было — если показать и объяснить, то каждый из солдат был на это способен. А те, кто знал нужные плетения ранее, мог использовать их и без всякой помощи.
Что касается морских охотников, то после того, что они устроили с кораблями Ганзы, патрициям можно было скормить почти любую небылицу об их возможностях.
На деле же, мы на обычных грузовиках доехали до старой и не используемой станции, куда к тому моменту как раз подбирался эшелон.
Василина и Олег присоединились к нам
