своё дело, но я обязан задать тебе этот вопрос. Ты любишь Аню?

- Я не знаю, мне хорошо, когда она рядом.

- Если бы ты сейчас начал рассуждать на эту тему, я бы тебе не поверил. Когда ты переберёшься на станцию?

- Я бы хотел пока остаться здесь.

- Понимаю, я просматривал запись твоего разговора с Олегом. Твои опасения имеют под собой почву. От себя могу добавить: если удастся доказать, что ты не представляешь опасности, твою свободу не будут ограничивать.

- Эдик, теперь мне стало ещё страшнее. При такой формулировке моя свобода будет зависеть не от объективной реальности, а от настроения проверяющего.

На этой минорной ноте мы и закончили разговор. На душе скребли кошки. Мне вспомнился совет отца. Он говорил, что работа помогает от плохих мыслей, поэтому займусь работой. Это единственное, что я сейчас могу делать хорошо.

***

И вот мы у местного солнца. Зрелище очень красивое. Особенно теперь, когда я сам стал видеть в рентгене. Это совсем не то же самое, что использовать различные «костыли». Когда ты можешь по желанию менять орган восприятия волны квантового поля, то мир становится очень интересным. Как видит человек? У нас в глазу находятся «палочки» и «колбочки», которые по своему размеру равны волнам видимого света. Если бы эти «колбочки» были размером, скажем, в 1 метр, то человек бы мог видеть радиоволны метрового диапазона. Отсюда и обратная зависимость: если органы зрения уменьшить, то и длина волн принимаемым органом уменьшится. Именно поэтому Мишенька и я могли видеть в рентгене. Здесь, правда, есть один минус: на Земле излучателей рентгена почти нет, и я там буду в абсолютной темноте. Нужно будет ходить с рентгеновским фонариком, а это небезопасно для окружающих. Когда я объяснил Мишеньке теорию квантового поля, он радовался как ребёнок. Мы сразу приступили к экспериментам с органами зрения и смогли увеличить размер его «колбочек». На метровых волнах он, конечно, видеть не стал, но вот на ультракоротких у него получилось. Полезный навык, учитывая, что почти все приборы связи работают на них.

Теперь, подойдя к звезде, Мишенька пытался нащупать червоточину через свои новые знания, но это у него не получилось: частоты, выше рентгеновских, ему не давались.

- Андрей, у нас всё готово, — на связь вышел координатор эксперимента.

Рядом с червоточиной, с обеих сторон повесили просто уйму приборов. То, как они были синхронизированы, я так и не смог понять. Главный программист экспедиции пытался мне это объяснить. Всё, что я понял, это был своеобразный телепорт, объекты так передавать не могли, а вот информацию вполне успешно.

Мишенька нырнул в червоточину, облетел вокруг солнца и вынырнул обратно.

- Что случилось, Андрей? Он не может вспомнить, как он перемещается?

Вместо, меня ответил сам Мишенька:

- МЫ не можем прыгнуть. В момент прыжка мы будем дестабилизированы. Корабль внутри нас будет разрушен, это разрушение может нам навредить. Корабль нужно убрать.

- Ну что, Андрей, добро пожаловать домой!

Глава 12

Вот так я опять оказался среди людей. На станции меня поселили в каюте рядом с медотсеком, так специалистам было удобнее меня осматривать. Каюта была довольно просторная, да что там, на Земле у меня квартира была меньше. Гостиная, спальня, и столовая, в которую ежедневно приносили обед. На мой вопрос, зачем такие роскошные апартаменты, мне ответили, что это стандартная каюта для капитанов кораблей дальнего поиска. В каюте было множество скрытых камер, раньше бы я их не заметил, но все современные камеры оборудованы инфракрасной подсветкой, и я всегда видел их работу. За три года я отвык от людей. Станция «Валерия» была большой, но всё равно скученность в одном месте такого количества людей вызывала у меня отвращение. Может, именно поэтому мне выделили такую большую каюту. Боялись появления психоза у человека, привыкшего жить в одиночестве. Для более быстрой адаптации к обществу завтракал и ужинал я в общей столовой. Ночи мы с Аней проводили вместе. Она была счастлива, по крайней мере, мне так казалось. Утром она уходила в свою лабораторию, а я направлялся к Эдуарду. Он как психолог должен был выяснить, насколько я уравновешен и можно ли мне находиться на Земле.

В его кабинете было много цветов, почти как в корабельной оранжерее.

- Эдик, я давно хотел тебя спросить, зачем так много зелени? В пилотской школе я был у психолога. Там был обычный кабинет.

- Это напоминает моим пациентам о Земле. Здесь, в космосе, люди чувствуют себя оторванными от привычного мира. Вот, например, ты, Андрей, хочешь на Землю?

- Хочу, но это нежелание попасть домой, оно скорее похоже на ностальгию. Мне хочется в отпуск: половить рыбы в озере, сходить по грибы…

- Это очень хорошо. Люди, чья профессия связана с космосом, обычно себя так и ведут. Если бы они очень скучали по Земле, то не смогли бы работать.

- Эдик, ты слышал о гипотезе Ильи? На мой взгляд, она очень интересная.

- Ты про этого молодого физика? Гипотеза, действительно, оригинальна и объясняет очень многое, но даже сам Илья признаёт её несостоятельность в современном представлении о мироздании. Все мы ещё в школе на уроках физики узнали о Шрёдингере с его котом, но есть дополненная версия этой теории. Если взять кота и посадить в коробку, которая непроницаема для света и звука, то наблюдатель будет знать, что в коробке сидит живой кот. Далее мы стреляем в коробку. Теперь кот одновременно жив и мёртв с точки зрения наблюдателя. Пока наблюдатель не заглянет в коробку, кот так и останется в двух состояниях. Немного усложним этот мысленный эксперимент: в другую комнату посадим ещё одного наблюдателя. Если первый наблюдатель уже заглянул в коробку и узнал, что кот жив, то для второго наблюдателя кот до сих пор находится в двух состояниях. Значит, объективное состояние Вселенной зависит от наблюдателя. Кстати, именно эта теория позволила нашим двигателям работать. Илья предположил, что при перемещении Мишеньки как раз мы и становимся этим наблюдателем, но не за веществом, а за временем. Он даже провёл расчёты.

- И что? Они раскололи принцип перемещения Мишеньки?

- Как тебе сказать, Илья утверждает, что эта гипотеза будет работать только в том случае, если Вселенная вращается, причём, не объекты во Вселенной, я сама её ткань. Тут мы приходим к парадоксу. Если Вселенная вращается, то должна быть ось, вокруг которой происходит вращение. А какой