— Спасибо, Господин!!!

— А теперь расскажи, что произошло.

Взгляд сам собой метнулся к гудящему в паре сотен метров порталу:

— И побыстрее.

Воин, чьего имени я все еще так и не узнал, наморщил лоб, собираясь с мыслями:

— Мы заметили их издалека, так что успели подготовиться к встрече. Зрелище, конечно, было то еще, я вам скажу. Особенно эти ублюдки одноглазые. Полуголые, здоровенные, а одних шкурах. Страховидлы те еще. Однако атаковать они не стали. Остановились на полтора полета стрелы.

Я нахмурился:

— Они не атаковали? Тогда чьих это рук дело?

Но он меня словно не услышал, мыслями вернувшись в те события:

— Наши духом воспряли, когда поняли, что в атаку на нас никто не идет. Особо «умные» даже голые задницы им со стен показали. А потом нам в спину ударили эти твари…

— В спину?! Какие твари?

— Они орали что-то по «неверных, отринувших Огнедара». Какие-то чудики в серых балахонах. Главный у них, какой-то высохший старикан, задрал тощие ручонки и через мгновение в стену словно здоровенный таран ударил. Ребята разлетелись, как тряпичные куклы. Кто-то бросился к врагам, но в этих уродов словно демоны вселились! Дрались они как бешеные, а тут и одноглазые перестали сидеть сложа руки. Подбежали ближе к стенам и махнули своими дубинами. Не знаю, что там у них за волшба, но стены ее не выдержали. Да и вы и сами все видите, правитель.

— А дальше?

— Потом сюда ворвались спартанцы. Я много повидал на своем веку, господин, но против этих… Не выстояли мы, не сдюжили. Простите…

Хотелось выдрать себе все волосы и что-нибудь сломать. Сидевший тихо, а оттого несколько подзабытый Орден Памяти сделал свой сокрушительный ход. Ярость была настолько велика, что пришлось вспомнить известные мне дыхательные практики, дабы с глаз упала кровавая пелена, сердцебиение хоть немного успокоилось, а голове вернулась способность трезво соображать.

— Тебе не за что просить прощения. Вы ничего не могли противопоставить сдвоенному одновременному удару. Кто сейчас за главного?

— Над гарнизоном? Командира убило ударом сероплащников. Так что теперь пока никого нет.

— Значит принимай командование. Как тебя зовут?

— Артемий, господин.

— Возьми это, чтобы ни у кого не возникло сомнений на твой счет. — Я быстренько вылепил из земли незамысловатый перстень и вложил в него простенькую иллюминацию с символом клана. — Настроен на тебя. Как только ты захочешь, то мысленно прикажи ему показать знак.

Он надел перстень на палец, нахмурился, не понимая, что ему надо сделать.

— Прикажи вслух.

— Эээ… Подтверди, что Правитель назначил меня командиром гарнизона Кносса.

Из магической побрякушки тут же вырос небольшой светящийся зеленый росток, заставив своего владельца завороженно уставиться на нехитрую иллюминацию.

— Куда отправился враг?

— К Лабиринту, господин.

— Ты уверен?

— А там дорога одна. Вряд ли им нужны нагромождения бесполезных камней или отвесные, ныряющие в море скалы.

Я отпустил новоявленного командира гарнизона, отошел чуть в сторону, достал голософон и услышал удивленный голос Париса:

— Что случилось, Милан? Неужели вы управились так быстро?

— Наоборот, опоздали. Вы можете закрыть этот проход и открыть его по моему сигналу возле Лабиринта?

Торопиться с ответом Апостас не стал. А затем заговорил, тяжело роняя слова:

— Это очень большой риск. Если мы закроем текущий портал, то это гарантированно выжрет всю энергию из твоего изумруда, да и людей измотает.

— Можешь или нет?

— Могу. Но тогда открытый возле Лабиринта путь просуществует минут пятнадцать. На большее наших сил не хватит. Не мне тебе говорить, что риск неоправдан. Кучка минотавров не стоит опасности сорвать всю кампанию. Да Зевс с ней, с кампанией. Не стоит твоей возможной гибели. Крит не сможет сопротивляться своего Правителя.

Разумом я понимал железобетонную логичность его доводов… Более того, велик шанс, что от Лабиринта уже ничего не осталось, несмотря на то, что в нем точно нет Ордена Помнящих. Но… Треклятое «но»! Если я сейчас развернусь и уйду — как потом взглянуть в глаза Актеону?

Мое молчание Парис расценил по-своему. Вздохнул и продолжил:

— С другой стороны, так мы рискуем лишиться сильного союзника. Даже если вы безнадежно опоздаете, минотавры должны увидеть все своими глазами. Тогда они возненавидят врага и станут воевать с еще большей яростью. Держи голософон под рукой, Милан. Как только будете готовы — мы откроем портал. Маяк у тебя с собой?

Еще с неделю назад, как только табор оказался под стенами Кидонии, Апостас вручил мне магический маячок — грубую, выструганную обычным ножом фигурку коня, в которую ромалы вложили что-то вроде магического передатчика и теперь в два счета могли навести на него точку выхода для Врат, независимо от расстояния.

— Да.

— Тогда действуйте. Я буду ждать. И береги Илону.

Я пропустил мимо ушей подобное странное проявление заботы. Уделю ему более пристальное внимание потом, если это «потом» настанет.

— Актеон!

Однорогий подошел тяжелой походкой и с невозмутимым видом, хотя я прекрасно видел, как его аура переливается жгучим нетерпением.

— Что ты решил? Муы вернемся обратно?

— Ты меня явно с кем-то спутал, дружище. Лабиринт дал мне кров и защиту, когда я в этом больше всего нуждался. И теперь не дело отворачиваться от своих друзей. Готовьтесь к марш-броску. Мы не позволим врагу уничтожить то, что нам дорого!

Последние слова я специально произнес погромче. Дружный рев трехсот глоток показал, что слова упали на благодатную почву. Теперь, даже если мы потерпим поражение, минотавры не отвернутся от Крита, потому что будут знать — люди их не бросили.

— У нас есть план?

Амазонка повернулась ко мне, смотря с неподдельным любопытством.

— Ага. Называется «догоним этих мудозвонов и наваляем по первое число». Как тебе такой план?

Илона одобрительно кивнула:

— Мне нравится. Я в деле.

— Тогда не будем тянуть.

Не надо обладать какой-то особой проницательностью, чтобы понять — со времени моего визита в Лабиринт каменный рукотворный проход между скал претерпел очень заметные изменения не в лучшую сторону. То тут, то там валялись огромные, вырванные прямо из стены глыбы. Сами скалы оказались испещрены дырами, словно хороший сыр. И повсюду витала вонь магии, заметная даже обычным людям. Алекса так вообще морщилась и чихала, не переставая.

На первые тела мы наткнулись почти сразу же. Здоровенный камень, рухнувший сверху, в лепешку раздавил с десяток спартанцев. Один из них оказался еще жив, но уже находился на грани жизни и смерти, едва слышно постанывая и царапая посиневшими ногтями землю вокруг. Один из минотавров выступил вперед. Лабрис в его руке