И уходит.

А я еще несколько секунд таращусь в дверной проем, за углом которого скрылась мощная фигура. В голове почему-то семафорит фраза, которую я иногда слышала от бабушки:

«Хорош, стервец».

Кутаюсь в тонкое одеяло и с силой тру лицо.

А ведь действительно — хорош. Ходячий секс, не меньше… Весь такой мужественный. Без всякой слащавой ванили. Так, стоп. Прикусываю губу до боли, пытаясь отогнать сиропный морок.

Мне сейчас надо думать о заявлении и последствиях, которые меня ждут.

А что они будут, даже не сомневаюсь.

Внутри опять тянет стылым холодком, начинает потряхивать. Отец Виктора — очень влиятельный человек. Я вообще не понимаю, как его сыночка познакомился с моим сводным братом. Где они могли пересечься?

Хотя теперь какая разница?

Меня могут просто убрать. Нет человека — нет проблем.

Поднимаюсь на ноги и бреду в ванную. Но душ не помогает прийти в себя, а горячий чай не может растопить панику, ледяным комом тянущую под ребрами.

Как ненормальная, я поглядываю на телефон, но там ничего. Никаких звонков или смс, никто не ломится в калитку.

Понимаю, что времени прошло еще слишком мало. Дело просто не успело закрутиться, но от этого не легче.

Чтобы хоть как-то себя успокоить, лезу в холодильник. Но не для того, чтобы поесть.

Готовить мне нравится, это дело привычное. Вот и займусь лучше домашними делами. Иначе истерика обеспечена.

Но пальцы предательски дрожат, а взгляд магнитит в сторону мобильника.

Господи, только бы Арс не бросил меня теперь.

Пропаду же!

***

Арс

— Я тебя урою, Север! Своими руками урою, даже патрон тратить не буду!.. — орет шеф, а я стою навытяжку и молча обтекаю.

— … Простое, бл*дь, задание! Простейшее! Я тебе, сука, навстречу пошел. В положение решил войти. А ты с поста свалил?!

— Виноват, та-ащ…

— Завали пасть!

Мир грохает кулаком по столу так, что штукатурка сыплется. Снова орет, мат через мат, а я зубы стискиваю.

Злость борется с логикой. От желания врезать Миру по чавке кулаки сводит, но не двигаюсь. Виноват, да. Работа прежде всего, но…

— Ее бы порвали, Мирослав, — отвечаю тихо, когда шеф на секунду затыкается. — Живого места не оставили бы. Ты ведь сам мент, знаешь, что случиться могло.

Шеф пыхтит, как чайник. Подскакивает на ноги, сверлит таким взглядом, что в пору надгробие готовить.

— Не надо мне тут на жалость давить! Это не твоя забота — шалав малолетних пасти!

— Она не шалава! — рявкаю неожиданно.

Дебил!

А Мир только этого и ждет. Карие глаза темнеют до черноты.

— Да к тебе только такие и липнут, — бьет по самому больному. — Помнишь, что я насчет твоей Татьяны говорил, а?

Убил бы… Перед глазами красная пелена встает, а память услужливо подкидывает:

«Замуж она за него выскочит. Опомнится не успеешь…»

И ведь прав оказался. Купили мою Танюшу со всеми потрохами.

— И эта такая же, — добивает Мир. — А ты завалил работу!

Так, хватит с меня! Встряхнувшись, шагаю к Миру.

— Хоть сейчас рапорт подам, — рычу, а самого подкидывает от злости. — Давай выставляй счет!

Шеф поджимает губы. Не ожидал. Я тоже. Но и оставить девчонку не мог!

— Счет будет, не переживай, — выдает Мир. — А пока я за тобой дерьмо разгребать буду, отдохнешь пару недель без оплаты. Свободен.

И кивком указывает на дверь.

Деваться некуда — ухожу. Дверью хлопаю от души и останавливаюсь, с неприязнью разглядывая коллег, гревших уши поблизости.

— Кому интересно, могу пересказать по ролям, — рычу, отчаянно желая, чтобы нашелся хоть один самоубийца.

На ринг никто не хочет. Даже Лом, с которым мы часто цапаемся, примолк.

Еще раз смерив мужиков тяжелым взглядом, иду в раздевалку — шмотки забрать.

Пара недель без работы — это хреново. Часть заработка я отправляю сестре. Она не просит, но я знаю, что ей тяжко. Младший у нее с проблемами по здоровью. Много уходит на логопедов и другие занятия.

И пусть мы с Анькой не особенно дружны, но делать вид, что все в порядке, я не собираюсь.

Придется лезть в заначку.

И по-хорошему, адвокат для Мелочи нужен матерый, а это соответствующая цена… Проклятье! Ввязался на свою голову!

— Арс! Погодь…

Меня догоняет Тима. Самый молодой из нас, чертовски сильно похожий на обычного дворового кота. С такой же нахальной мордой и глазами болотного цвета.

Оборачиваюсь.

— Чего тебе? — наблюдаю, как приближается Тима.

Разговаривать сейчас не в настроении, но этот парень худо-бедно нормальный. Не успел еще оскотиниться.

— Думал, Мир тебя порвет, — лыбится Тима. — Но отойдет быстро. У нас через дней десять заказ жирненький. Парочка важных шишек собирается устроить сабантуй.

Ухмыляюсь.

— А я там зачем? Желающих полная контора.

— Сам знаешь зачем, — тянет "кошак". — Грамотный стрелок на вес золота, — и отчаливает.

С силой тру подбородок. Короткая борода приятно колет ладонь, но это не успокаивает. У Мира я на хорошем счету, сам знаю. Но сейчас он зол. Да и я не собираюсь ради бабла задницы лизать.

А может, если бы умел, Таня бы со мной осталась…

Морщусь, как от зубной боли, и распахиваю шкаф. Надо подумать, что делать с Лесей.

Интересно, чем она сейчас занята? Надеюсь, подружкам своим не растрепала… Собравшись, выхожу на улицу и вдыхаю полной грудью.

Опять вляпался.

Ну что за хрень?

Мобильник начинает вибрировать и отвратное настроение становится еще гаже. А вот и сука моя любимая. Танечка… Умеет же выбрать момент.

Мелькает мысль в кои-то веки послать ее к черту, но я все-таки отвечаю.

И слышу уже привычное, но такое болезненное:

— Давай встретимся? Сейчас.

Глава 7

Арса нет ни после обеда, ни к вечеру.

Бездумно нарезаю круги по дому, никак не могу успокоиться. А вдруг его убили? Или он ранен?! Ох, господи… Это все из-за меня! Не надо было писать заявление! Мне следовало собрать манатки и валить в Питер.

К черту учебу.

Денег достаточно, чтобы прожить пару месяцев в поисках работы.

А вместо этого подставила и себя, и Арса, и…

Калитка во дворе хлопает.

Первая мысль: за мной пришли, надо прятаться! Но вместо побега, как куль мукой, падаю на диван.

А перед глазами от паники черные мушки пляшут. Еще немного — и обморок обеспечен. Но выключиться не успеваю. В дом заваливается Арс, и вместе с ним ночная прохлада.

— Ты чего в темноте сидишь? — бурчит, щелкая выключателем.

По глазам бьет яркий свет. Щурюсь, пытаясь привыкнуть.

— Я… — начинаю несмело. Ругаюсь на себя и продолжаю: — Ты