Шрифт:
Закладка:
Мой член вибрировал от возбуждения.
– Кроу…
Она в третий раз назвала меня по имени во время секса, и пока что это был абсолютный рекорд.
Бедрами я все шире и шире раздвигал ее ноги, и с каждым движением моя задница судорожно сжималась. Я входил в нее плавно, так, что кровать почти не тряслась. Губами я касался ее губ и чувствовал вкус вина на ее языке.
– Как ты хороша сегодня…
Эти слова сорвались с языка сами по себе. Мне даже не пришлось делать над собой усилие. Я был готов дать ей все, что она пожелает. И как только наши тела поймали ритм и стали двигаться в унисон, все встало на свои места.
Она буквально таяла, изнемогала подо мной, бедра ее трепетали. И она снова назвала меня по имени – на этот раз с куда большей страстью, чем ранее:
– Кроу…
Ее ногти вонзились мне в ягодицы, и сразу же она обняла меня за шею. Я почувствовал, как ее пальцы скользнули в мою шевелюру и стали перебирать волосы.
Наши покрытые испариной тела слились в одно; стоны вырывались из наших глоток одновременно. Я целовал ее, как только представлялась возможность, – и это временами было просто великолепно. Когда я касался ее губ, то уже не мог держать себя в узде. Лбом я упирался в ее лоб и, не прекращая двигаться, заглядывал ей в глаза. Там плясали огоньки. Их яркая голубизна источала жар страсти. Она тонула во мне; всякая мысль покинула ее, и вместо этого я видел лишь желание.
Ее пальцы сомкнулись на моих плечах – так было всегда перед наступлением у нее оргазма.
– Я хочу кончить вместе с тобой…
Я чувствовал, что влаги меж ее ног становится все больше. Нет, на самом деле, смазки было так много, что она стекала у меня по яйцам и капала на простыни, отчего под нами образовалось ощутимо мокрое пятно. Вдруг сердце мое пронзила острая боль, отчего стало трудно дышать.
– Скажи, что ты моя!
Бесчисленное количество раз она молчала в ответ на мои призывы, но теперь я знал, что произойдет. Это ощущала каждая клеточка моего тела.
Ее тело натянулось, словно струна. Затем она обвилась вокруг меня, содрогаясь, а ее вульва плотно сжала мой член.
– Кроу!
Острые ногти пронзили мою кожу, и я услышал:
– Я твоя! Только твоя!
Этих слов я ждал несколько месяцев. И как только они достигли моего мозга, тело мое расслабилось, и я испытал ни с чем не сравнимое наслаждение. Х*й мой словно взорвался – сперма из яиц мощным потоком ринулась к устью. Я выстрелил в нее мощной струей, постаравшись отдать ей все без остатка.
– Пуговица…
Я обхватил ее стан рукой и прижал к себе, достигнув кульминации сильнейшего в моей жизни наслаждения. У меня возникло ощущение, будто бы я кончил три раза подряд. Я трахал ее так сильно, что у меня болели все мышцы.
Все мое тело изнывало одновременно от боли и от удовольствия.
Я приподнялся над нею и перекатился на спину. Ногой я машинально отбросил простыни, ибо чувствовал себя, как кочегар после смены. Но мало-помалу дыхание мое восстановилось, и наступила желанная прохлада.
Глаза у меня слипались. Очень хотелось спать. Я был совсем ни на что не годен и поэтому пополз к краю кровати.
Но Перл задержала меня, схватив за руку. Единственного ее взгляда было достаточно, чтобы четко понять, чего она хочет.
Я не стал возражать. Закатившись обратно на постель, я прижал ее к себе, причем ее ноги вновь оказались сцепленными на моей спине, а мой полуопавший член опять прижался к ее вагине. Помада с губ исчезла – вероятно, я слизал языком. Я приблизил к ней лицо – губы сонно разомкнулись. Мои ладони легли ей на щеки и плавно переместились на шею, где билась тоненькая ниточка пульса.
Она открыла изможденные страстью глаза и посмотрела на меня. Огонь потух, и теперь в ее взоре я мог видеть лишь умиротворение. Она положила руку мне на грудь, прямо туда, где билось сердце.
Сохраняя контроль над собой, я поцеловал ее. Но это был совсем другой поцелуй, нежели ранее, – нежный, но настойчивый, мягкий, но повелительный. Затем я отпрянул назад, ощутив холодок от прикосновения воздуха к коже.
– Моя…
– Твоя… – отозвалась она, обвивая руку вокруг моей шеи.
Перл
Мне нравилось чувствовать боль. Мне нравилось жгучее прикосновение кожаного ремня, щелчки хлыста, ярость его х*я.
Глаза Кроу становились угольно-черными, и из человека он превращался в демона ада. Галантный мужчина исчезал, и передо мною восставала самая темная сторона его натуры.
И это мне тоже нравилось.
Но «ванильный» секс все же нравился мне больше.
О, как он целовал меня – нежно, не торопясь, с чувством. Он касался моих губ так, словно хотел запомнить их, чтобы потом, когда меня не будет рядом, воскрешать в памяти эти минуты.
Его мощные бедра медленно раздвигали мне ноги, и я чувствовала каждый дюйм его твердеющего и удлиняющегося члена. Я текла так, как никогда до этого, и с каждым движением я проваливалась в иные миры и измерения.
Да, это стоило тех пуговиц. Каждой.
Я не испытывала угрызений совести, попросив его сделать то, чего он не хотел. Он-то вытворял со мной такое, что уму непостижимо, – в доказательство чего у меня сохранилось множество шрамов на теле. Но стоило ему попробовать сыграть по-моему, как он смог по достоинству оценить это удовольствие. Спермы было очень много, настолько много, что я не смогла удержать ее всю в себе.
Это было в первый раз, когда я позволила ему взять меня полностью – всю без остатка. И он действительно заслужил это, потому что пошел мне навстречу. Он позволил мне на одну ночь стать хозяйкой положения. Да, это далось ему нелегко, так как он привык контролировать все и вся каждую секунду. Но он нашел силы преодолеть себя – ради меня.
Мне хотелось повторить это, и не раз. Но я уже спустила девять пуговиц за вечер, и сальдо было неутешительным. Повторить я могла только шесть раз, а дальше хоть по миру иди. Однако перспектива потерять свою свободу меня не слишком волновала. Больше всего я боялась потерять возможность заставлять его делать то, что я хочу.
Нужно было добыть побольше пуговиц.
Когда я спустилась к завтраку, он читал утреннюю газету. На Кроу был один из его великолепных костюмов, украшенный ярким галстуком. Волосы он зачесал назад, но концы их все равно слегка завивались. Лучшего зрелища поутру я и не ожидала.
Я вырвала газету из его рук и села ему на колени.
Сделай я такое раньше, он пришел бы в ярость, но сегодня я вдруг почувствовала задом его восставший член. Кроу посмотрел на меня своим холодным взглядом, причем на его лице не дрогнула ни одна черточка. Редко, очень редко он позволял мне вольности, а если такое и случалось, то после он становился еще более замкнутым.
