Я выпрямился, схватил ее за бедра, приподнял и перевернул обратно на живот. Мне пришла мысль вжать ее в матрас так, чтобы слышать ее сдавленные стоны сквозь подушки.

Но она опять перевернулась на спину.

– Что ты делаешь?

Я воззрился на нее в полумраке комнаты, пытаясь сообразить, что я сделал не так.

– Как что? Е*у тебя.

– Но я хочу вот так!

С этими словами она обхватила ногами мою поясницу и притянула меня к себе.

– Да мне, в общем-то, плевать чего и как ты там хочешь, – заметил я.

Мы занимались сексом так, как хотел я, и ей нужно было считаться с этим. Тем более что я заставлял ее испытать оргазм, будь она подвешена к потолку или прислонена к буфету. И мне совсем не хотелось трахать ее в миссионерской позе, ибо скучно. Один лишь раз я отымел ее так, для того чтобы немного привыкла ко мне. В последний раз, когда мы находились лицом к лицу, она орала от боли. Я не хотел ощущать близость, не желал биения наших сердец в унисон.

– Это моя ночь, – сказала она, сжимая бедра на моей пояснице. – И ты будешь делать то, что я скажу. Так что давай.

Что?! От ее командного голоса меня передернуло. Еще ни одна женщина не осмеливалась разговаривать со мной в таком тоне и говорить, что я должен делать. Но она произнесла это так легко и так убежденно, что мой х*й сделался еще крепче. Я был главным, доминантным самцом.

Я повелевал. Но эта женщина со стальным характером положительно очаровала меня. Она идеально подходила мне, она была моей второй половиной. И я едва не подчинился ей.

– Пуговица, отсади назад. Я хочу вые*ать тебя сзади, так что изволь перевернуться.

– И не подумаю. Я заплатила за эту ночь. И ты будешь делать то, что я скажу, безо всяких разговоров, как обычно делаю я.

В ее глазах вспыхнул огонь, едва не опалив меня.

Я невольно смутился:

– Нет, ты заплатила за ресторан. Секс в цену не входил.

– Это подразумевалось.

– Нет.

– Да, – сказала она, запустив в виде предупреждения ногти мне в руку. – Я хочу именно так. И медленно. Я хочу, чтобы ты целовал меня так, словно я единственная женщина, которая для тебя много значит. Так что вперед!

Ей хотелось целовашек и обнимашек. «Да х*й тебе, – подумал я, – ничего ты не получишь».

– Я не занимаюсь с тобой любовью.

– Как ты был мудаком, так им и остался.

Ее слова сильно распалили меня. Мне захотелось влепить в ее губы поцелуй. Мне хотелось подчинить ее своей воле и одновременно хотелось, чтобы она не покорилась.

– Про это у нас не было уговора. Так что заткнись и давай трахаться.

Х*й мой уже вибрировал от нетерпения.

– Хорошо. Две пуговицы.

– Нет.

Пуговицы меня сейчас не интересовали. Просто я никогда не занимался «ванильным» сексом. И никогда не буду!

– Пять.

– У тебя не хватит пуговиц, чтобы заставить меня делать это.

Она вонзила ногти мне в грудь так, что едва не проткнула кожу.

– Ты заставлял меня делать такие вещи, о которых даже подумать страшно, – заговорила она низким, сексуальным и одновременно властным голосом. – И я получала удовольствие от такого, о чем и догадаться бы не смогла. Я давала тебе все, о чем ты просил. Теперь дай мне то, чего хочу я.

Я посмотрел ей в глаза, и моя решимость вдруг исчезла.

Она нежно прижалась губами ко мне, требуя ответной реакции.

– Ну же, – выдохнула она.

Уверенность, что прозвучала в ее словах, заставила меня сдаться окончательно. Действительно – я подвешивал ее к потолку, а потом стегал плетью до крови. И она всегда уступала моим просьбам, так как понимала, что мне это необходимо. Она рисковала и делала это сознательно. Никто, кроме нее, не был способен на такое.

– Три.

Руки ее скользнули вниз по моей спине. Она чмокнула меня в краешек рта и сомкнула ноги на моей талии.

– Три…

Сделка состоялась. Я должен был выполнить последнее условие нашего договора. И я стал неспешно целовать ее губы, целиком и полностью сосредоточившись на том, что я делаю, – и ни на чем больше. Я утишил биение сердца и заставил его стучать ровно. Каждый поцелуй, каждое касание доставляли мне удовольствие в чисто физическом, а не эмоциональном, смысле.

Она тут же отозвалась, как чуткая струна: ее пальцы скользили по моей спине, но ногти уже не царапали кожу, а прикасались нежно, завлекающе. И при каждом поцелуе ее дыхание мешалось с моим.

Я лег на нее, и член, словно живое существо, сам нашел дорогу к ее лону. Ноги ее все еще сжимали мне талию, и я прижал его к текущему влагалищу.

Едва лишь я ощутил ее влагу, по спине у меня прошла дрожь от наслаждения. Было тепло и скользко, и член буквально купался в смазке.

Перл была еще мокрее, нежели обычно, – я никак не мог понять, как такое возможно.

Я медленно проникал в нее, раздвигая ее тело дюйм за дюймом. Лоно ее было настоящим раем, где я желал бы остаться навечно. Это был идеальное место для моего члена…

Она сомкнула лодыжки у меня на спине, прямо на позвоночнике, и так изогнулась, что сиськи ее прижимались теперь к моей груди. Руками она потянулась к моим бедрам и наконец крепко схватилась за них.

– Кроу…

Я видел ее разомкнутые губы и порозовевшее лицо, на котором было написано наслаждение, хотя мы еще толком и не начали.

– О боже, Кроу…

Она сжала мои ягодицы и втолкнула меня, вернее, мой член, в себя на всю длину.

– Вот теперь ему там совсем хорошо…

На мгновение я замер. Эти слова буквально пронзили меня насквозь. И они завели меня на полную катушку. Я едва лишь начал, а она уже была почти готова. Сердце мое забилось чаще, дыхание участилось, а х*й сделался еще более чувствительным. Я чувствовал каждое движение ее тела. Из глубины ее матки хлынул целый потоп смазки.

Я медленно вынул член и снова вонзил его, растягивая своей плотью ее тугую плоть. Мне сразу же захотелось двигаться быстрее, но я внимательно контролировал свое тело и приступил к делу не спеша и плавно.

Но кончить хотелось уже прямо сейчас.

Обычно мне легко удавалось контролировать себя, однако сейчас приходилось прилагать определенные усилия. Как правило, я давал своему телу команду, и оно повиновалось мне. Но тут, видя, как искренне отдается мне эта прекрасная женщина, я словно с цепи сорвался. Я, и только я мог вырвать из ее глотки эти сладострастные стоны, я и только я мог заставить ее просить еще и еще. Я был король, которому удалось покорить эту королеву. Я был мужчиной, ради которого она была готова расплачиваться собственной свободой.