Он обыскал темный город.

— И ты не видела такого раньше?

— Нет.

— Допустим, я Калеб. Я хочу сверкающий камень, но мне не нравится пачкать руки. Я посылаю неких придурков забрать два куска камня. Они получают один от Лютера, но проваливают другую работу, убивают людей, и появляются копы. Поэтому я нанимаю неких идиотов-оборотней, чтобы они достали для меня камень и принесли его сюда. Я разрушаю связанный оберег, охраняющий это место, чтобы гребаные русалки съели оборотней.

— Потом, когда рассветет, лобасти спрячутся, а я приду и заберу камень, — сказала Джули. — Легко.

— За исключением того, что на месте Калеба я бы хотел убедиться, что все прошло по плану.

— Ты бы остался и посмотрел. — Глаза Джули сузились. — Ты бы увидел, как мы убиваем лобасти, а потом прячемся на колонне. Ты бы знал, что мы будем заперты здесь как минимум на час. Достаточно времени, чтобы составить новый план, призвать несколько птиц и забрать у нас камень. А потом попросить их отнести его туда? — Она указала на северо-восток. — Почему?

Если Калеб и наблюдал, то издалека, потому что Дерек его не учуял. Он мог спрятаться в любых руинах вокруг. Выслеживать его было бессмысленно — он уже ушел, отправился на северо-восток со своим собственным куском магического камня. Он ожидал, что они последуют за ним. У него было достаточно времени, чтобы устроить ловушку.

— Два варианта. Либо ему нужно что-то там сделать с тем камнем, либо он понял, что мы увидим, где он. Мы продолжаем вмешиваться и портить его планы. Возможно, он приготовил ловушку.

Дерек хотел бы знать, для чего нужен камень.

Джули смотрела вдаль, вероятно, на светящийся камень, с напряженным выражением лица. Она знала о ведьмах намного больше, чем он. Кейт была родственницей одной из трех пифий. Ее звали Евдокия, и Джули проводила с ней уроки каждый вторник.

— Что ты знаешь об Адамсе? — спросил он.

— Он колдун. — Она произнесла это слово так, словно оно было противным на вкус.

— Ведьмак. — Он знал это, также он знал, что Адамса боялись. Людям не нравилось упоминать его имя.

— Нет. — Она покачала головой. — Он не ведьмак.

— В чем разница?

— Ведьма стремится к равновесию. Для ведьмы все взаимосвязано. Все — это клубок связующих нитей, потяни за один конец слишком сильно, и может получиться узел, который никто не сможет развязать. Если ты болен, ведьма исцелит тебя, потому что чума — это дисбаланс, но если ты придешь к той же ведьме с просьбой подарить тебе еще один год жизни с помощью магии, она тебе откажет, потому что ты просишь о чем-то неестественном, а за это всегда есть цена. Слово «ведьма» происходит от древнеанглийского wicca, древнего слова, означающего практикующего магию. В древненемецком есть похожие на это слова, например, wigle или wīh, и они всегда означают такие вещи, как предсказание, или святой, или знание. Калеб Адамс не ведьмак. Он чернокнижник. Это слово происходит от древнеанглийского wærloga. Оно означает предатель, лжец, враг. Клятвопреступник. Его волнует только собственная выгода, и он перережет все возможные нити, чтобы получить то, что он хочет. Вот почему они изгнали его из ковена. Он нарушил завет. Нет предела дерьмовым поступкам, на которые он способен, чтобы добиться своего. Евдокия ненавидит его. Каждый раз, когда она упоминает его имя, она сплевывает в сторону.

Такой человек хотел бы заполучить магический светящийся камень только по одной причине — из-за власти. Адамс уже однажды убил ради него. Он убьет ради него снова, и если получит его, то будет использовать для продолжения убийств. Дерек подумал об Айвзах. О пятнах и запахе крови, вызывавшем отвращение, потому что он знал, кому она принадлежала, и потому что она звала его, угрожая разбудить то, что он держал прикованным глубоко внутри.

— Есть только одна вещь, которую можно сделать, — сказал он.

Она посмотрела на него с опасением на лице.

— Давай вернем камень, — предложил он ей.

Джули оскалила зубы. Она не была оборотнем и никогда им не станет, но прямо сейчас, при свете луны, она улыбалась как волчица.

ГЛАВА 3

ОН БЕЖАЛ РЯДОМ С АРАХИС, когда Джули вела ее по заросшей улице. Они двигались на северо-восток по шоссе Лоуренсвилл, направляясь в Такер. Поскольку город теперь был его территорией, он потратил время, чтобы изучить его. После первого Сдвига, когда самолеты больше не работали, а поездки по шоссе стали опасными, промышленность обратила внимание на железные дороги для доставки грузов. Из-за того, что здания в Атланте рушились направо и налево, Такер стал горячей точкой промышленности примерно на пятнадцать лет, быстро развиваясь, пока недавно построенные фабрики тоже не пришли в упадок. Насколько он понимал, все это стало древней историей. Теперь Такер стоял заброшенный, почти разнесенный дикой природой, пока люди стекались в центр города.

Повсюду вокруг них темные руины пробивались сквозь заросли. Стайка школьных автобусов заржавела, брошенная на какой-то старой стоянке. Остатки заправочной станции, почти полностью поглощенные густым кустарником кудзу, притаились справа. Две совы сидели на остатках вывески «Эксон», ожидая какого-нибудь намека на движение. Без зелени это было бы уродливое место, размышлял Дерек. Острое, ржавое, загаженное. Растения смягчили его, скрыв обезображенную землю под счастливыми листьями. Даже старые линии электричества, мертвые годами, выглядели жизнерадостно, обвитые виноградными лозами и украшенные маленькими белыми цветами, похожими на гирлянды.

Ручей вырвался из рукотворных заграждений, затопив дорогу, когда нашел легкий путь вниз по асфальтированному шоссе. Глубина воды составляла всего пару дюймов, максимум три, но ему не нравилось мочить ноги, поэтому он перешел на правую сторону, где мусор и почва, нанесенные водой, образовывали естественный берег. В прозрачном ручье шныряли крошечные рыбки. Он учуял оленей. Несколько мгновений спустя он даже увидел их, пьющих из ручья: группа из трех. Две оленихи были на сносях. Они подняли головы, посмотрели на него и Джули и ушли.

— Мило, — сказала Джули.

Она стала мрачной после того, как они покинули Пиллар Рок. Он решил дернуть ее за хвост.

— Вкусно.

— Серьезно?

— Ммм. Позже я вернусь сюда и съем всех оленят. Буду большой и жирный. — Ни один оборотень или охотник из людей не стал бы убивать беременную самку или самку с детенышами. Делай так достаточно часто и зимой есть будет нечего.

— Если это ты пытаешься быть забавным, прекрати.

Он ухмыльнулся ей.

— Ты хотела шуток.

— Что