стремление сохранить свое право на «старую веру» было прямое вооруженное сопротивление. Наиболее значительный и классический пример — восстание Соловецкого монастыря, осада которого правительственными войсками длилась восемь лет. Поражение соловецких сидельцев сопровождалось массовыми казнями, в ходе которых не щадились ни руководители монастыря (архимандрит Никанор, старцы Макарий, Никанор и Феодор и др.), ни рядовые монахи. Осада монастыря и расправа с «сидельцами» описывались не однажды, в том числе и в известной повести Семена Денисова «История о отцех и страдальцах соловецких». Некоторым сидельцам удалось избежать расправы: они сумели вовремя покинуть монастырь. Значительная часть ушла в скиты, а наиболее выдающиеся деятели стали позже инициаторами создания Выгорецкого общежительства и Шарпанского скита в Заволжье. Оставшихся в монастырях постигла беспощадная расправа: иноков, включая престарелых и больных, жгли, топили, вешали за ребра на крюках и т. д. В этих описаниях, видимо, нет преувеличений. Впоследствии царь Федор велел расследовать историю расправы с соловецкими монахами, по его приказу воевода Иван Мещеринов был наказан за превышение полномочий и заточен в тех же Соловках.

По инициативе Н. Н. Покровского и его сотрудников в недавние годы была изучена история Тарского бунта (современная Омская область), спровоцированного указом Петра I, понуждавшего подданных после расправы с Алексеем заранее присягать его наследнику, который еще не был определен. Старообрядцы истолковали этот необычный указ как прямое дело Антихриста, который заранее укрепляет свои позиции для того, чтобы продолжить завоевание мира. Вооруженное сопротивление «тарцев» длилось недолго и в перестрелке был ранен майор Албер, возглавлявший воинскую команду, расправлявшуюся с непокорными.[1051]

Кроме того, разумеется, необходимо учитывать участие старообрядцев в более широких народных движениях — в неоднократных городских восстаниях XVII в., в разинском движении, в восстании, возглавленном Кондратием Булавиным, в Астраханском восстании XVIII в., и, разумеется, в пугачевском восстании 1773–1775 гг. В своих воззваниях Емельян Пугачев специально обращался к старообрядцам — обещал им свободу вероисповедания, право носить бороду и т. д. Первые шаги Пугачева в подготовке восстания и выяснения его возможности были связаны именно с обращением к старообрядцам.

6. Специфической формой эскапизма был побег целыми группами в соседние страны. Беглецы надеялись, что они попадут в условия, которые обеспечат им большую безопасность и религиозную терпимость.

Один из крупнейших массовых исходов за рубеж был связан с разгромом булавинского восстания. В 1708 г. несколько тысяч казаков с семьями во главе с Игнатием Некрасовым ушли на Кубань, которая в ту пору была под турками. Позже им пришлось перебраться в Добруджу и далее в Грецию и Турцию. Оказавшись в чужих странах, в окружении иных народов и традиций, казаки строжайшим образом держались принципа «не потуречиться». Они нашли свои способы ведения хозяйства и ограниченного товарообмена. В предреволюционные годы, отчасти в 1920-е гг. и позднее (последняя партия в 1967 году) некрасовцы возвращались в Россию. Уходы за рубеж продолжались и в XIX, и в XX вв. В настоящее время группы старообрядцев, поповцев и беспоповцев, проживают во многих странах мира, образуя своеобразную старообрядческую ветвь русской диаспоры (Литва, Эстония, Латвия, Польша, Румыния, Болгария, Монголия, Китай, Бразилия, США, Канада, Латинская Америка и др.).

В XIX в. старообрядцы поповского согласия были обеспокоены восстановлением трехчинной церковной иерархии (священники, епископы, митрополиты), поскольку в 1822 г. указом Александра I священникам и дьяконам было запрещено перекрещиваться и переходить в старообрядчество. Компромиссная практика перекрещивания «беглых» священников была тем самым приостановлена. Новых священников рукополагать было некому. Поиски архиереев на Востоке не дали результатов. В конце концов в Белую Криницу (Австро-Венгрию), где расселилась целая группа старообрядцев, удалось пригласить босно-сараевского митрополита Амвросия, не запятнавшего себя, с точки зрения поповцев, но смещенного турецкой администрацией и готового перекреститься по старообрядческому обряду. В силу ряда обстоятельств, прежде всего дипломатического нажима Николая I, требовавшего ухода Амвросия, тот недолго возглавлял Белокриницкую митрополию, но успел возвести в священнический и архиерейский сан несколько сторонников старообрядчества. Это позволило поповцам преодолеть надвигавшийся кризис, подобный тому, который еще в конце XVII в. переживало Поморское согласие: последние, не возбуждая вопроса о приеме «беглых» священников, заменили их по древнехристианскому обычаю наставниками (трое верующих имели право на совершение таинств и регулярного богослужения). Неприятие священников, рукопоставленных в Церкви после Никона — одна из важнейших форм эскапизма. Эти факты хорошо известны исследователям старообрядчества, поэтому мы не будем в них углубляться.

7. В XVII–XIX вв. старообрядцев обычно обвиняли не только в невежестве, но и в изуверстве. Христианский бытовой аскетизм, имевший едва ли не пуританский характер, при этом почти не упоминался. Говорилось прежде всего о фанатизме самосожжения — «гарях», которые действительно принадлежат к ужасным явлениям русской истории, особенно истории XVII в. Между тем несомненно, что самосожжения были спровоцированы эсхатологическим отчаянием и террором царской администрации, напоминающим испанскую и итальянскую инквизицию, расправу с гугенотами во Франции или с противниками англиканства в Англии. Сожжение в срубе не было изобретено старообрядцами: это был издавна традиционный способ казни еретиков или преступников, практически тождественный сожжению на открытом костре, хорошо известному в Европе. Самосожжения мотивировались нежеланием гибнуть от рук антихристовых слуг и уверенностью в том, что «последние времена» уже наступили. Прибегали к самосожжению, когда видели, что нет другого выхода, когда явной была угроза появления очередной воинской команды, которая должна была «вразумить» не желающих принимать церковные нововведения. Способы вразумления были самыми жестокими — истязания, пытки, вырезание языков, отрубание пальцев, которые не складывались в троеперстие; наказывали за нежелание выдавать старые книги для их уничтожения, за богослужение по старым канонам и т. д. Участники «гарей» были убеждены в том, что в огне они очищаются от всех грехов, не поддаются Антихристу, становятся добровольными мучениками во имя Христа, т. е. совершают святое и богоугодное дело. В определенном смысле самосожжение было прямым продолжением и крайней мерой самоистязания плоти — веригами либо другими способами.

Массовые самосожжения начались с Новгородских гарей в 1670 г., распространившись в 1676–1690 годах на Север, Поволжье и Сибирь. В крупнейшей из гарей, организованной соловецким «остальцем» экклезиархом Игнатием в Палеоостровском монастыре на Онежском озере, сгорело более 2000 человек; в Пудожской гари — около 1000 человек; в гари Тобольского уезда — до 300 человек; 480 человек сгорело «за веру» в Кореле. Считается, что до конца XVII в. самосожглось от 20 до 27 тысяч старообрядцев.[1052] Статистика эта, вероятно, не точна, да собственно ожидать точности при таких обстоятельствах трудно; известно, что в XVIII в. была новая волна гарей. Следует сказать, что не все вожди старообрядчества были единого мнения о допустимости и святости самосожжений. Известно, что протопоп Аввакум со свойственным ему максимализмом поддерживал идею самосожжений, хотя и с некоторыми оговорками. Решительно против гарей выступил Евфросин, автор «Отрицательного писания