по мокрому парку и поднялись на гору. Дождик стих и затаился, желая понять, что будет дальше. Вокруг стоял таинственный туман. Ступеньки крохотной часовенки на вершине были мокрыми, поэтому совещание проводили стоя.

Там, где начиналась нарисованная им пунктирная линия, вызывающе расположился куст бузины, а далее шёл вниз лесистый склон.

— Что теперь делать? — спросил герр Боря.

Вопрос показался Андрею коварным.

— Как чего? Надо искать заваленный лаз, — сообразил Андрей.

Разошлись, чтобы через пять минут выяснить, что заваленных лазов вокруг не наблюдается. Сеня нашёл муравейник. А Бармалей — старую шляпу.

Андрей внимательно осмотрел обе находки. Все ждали от него каких-то слов. Команда Бори жалась к своему предводителю.

Пауза затягивалась.

— Фашисты взорвали лаз, — наконец уверенно объявил Андрей.

— С чего это ты взял? — усмехнулся Боря.

— А ты чего за немцев заступаешься?

— Кто заступается?

— Ты. Потому что сам такой.

— Какой?

— Такой. Немец.

— Я русский, — закричал возмущенный Боря.

— А по-русски будет не герр, а херр, — весомо заметил Андрей.

Все захохотали. Даже маленький Сеня, который еще не понимал тонкостей транскрипций иностранных слов.

— Херр Боря, — причитала верная Кира.

Боря покраснел, сообразив, что перевес противников очевиден, даже если не считать «матёрого Сеню».

Умный Илья вдруг заявил: «Экспромт».

Пиратская традиция

Устроить экспедицию,

Сокровища, зарытые под соснами, искать,

Весь день бродить с лопатою

И карту непонятную,

По случаю добытую,

Пытаться разобрать…

Андрей злился — ему казалось, что в стихах спрятана ирония.

— Сам сочинил?

— Да.

— Ну и заткнись.

Но Илья не думал затыкаться:

— Там еще строки есть:

Промокнуть, как собаки,

И психануть до драки…

Андрей не дал ему закончить:

— Ладно! Открою тайну. На самом деле подземный ход заколдован. Надо внимательно посмотреть вокруг.

Любой мальчишка верит своим словам. Какую бы ахинею он ни нёс.

Уверенность в чуде сродни гипнозу. Все оглянулись в поисках волшебства. Туман от дождя рассеялся, тучи умчались хулиганить где-то еще. Птицы вернулись к своим нотам, и каждая распевалась, не слушая соседа. Отчего бардак стоял неимоверный. Солнечный свет густо залил парк. Искры блестели на каждом ростке. Но под деревьями яркость терялась. Там лежали густые и мокрые тени. Листья стряхивали остатки влаги, и казалось, что в чаще орешника дождик еще идёт.

И вдруг все увидели. В самой середине мрака склонившиеся мокрые ветви образовали подобие тесного туннеля. С мокрого тёмного свода капала вода. Пол был выстлан мхом, похожим на плотный зелёный ковёр. Галерея вела куда-то вниз.

— Вот это да! — воскликнула пораженная Нора.

— Пошли, — скомандовал Андрей.

Они двинулись гуськом. Пружинивший под ногами мох мгновенно намочил ботинки и ноги. Тяжёлые капли падали за шиворот. Но теперь было не до таких мелочей.

Андрей шёл впереди. Иногда свод оказывался совсем над головой, порой уходил вверх.

Спустились с холма и оказались на парковой аллее. Она выглядела необычно. Купол из склонившихся деревьев и ветки высоких кустов обнимали проход зелёными ладонями, образовывая новый тоннель, большой и прямой. Пробежали по нему и оказались перед знакомым дворцом. Но сегодня он казался волшебным, усыпанным звёздочками бриллиантов. А может быть, так умирали мокрые капли, превращаясь в солнечных зайчиков. Каменный лев у входа махнул гривой, показывая: вам сюда.

Поднялись по ступенькам.

Строгая тетенька преградила дорогу:

— Ваши билеты?

Сбоку Андрей заметил вывеску «Касса музея янтаря».

— У кого есть деньги?

Мелочь нашлась у всех, даже у Сени.

Вошли внутрь. И увидели сокровище. В стеклянных витринах лежали кусочки золотого полупрозрачного камня. Среди них были огромные, размером с мяч. На отдельном стенде размещались украшения.

— Какая красивая брошка! — восхитилась Кира. — Ой! Внутри камня сидит муха.

— Доисторическое насекомое, — объяснил умный Илья. — Миллионы лет назад янтарь был сосновой смолой. Липкая ловушка для мошкары.

— Я её боюсь! — воскликнула Кира.

Доисторическая муха подмигнула и злобно оскалилась.

Бывает, что шок вызывает у людей неожиданные реакции. Кто-то начинает зевать, другой много и возбужденно говорит. Сенечка в таких случаях всегда писался. Вокруг его ног мгновенно расплылось мокрое пятно.

Лёня-Бармалей, мгновенно сообразивший, что испорченный паркет вряд ли порадует строгую тётеньку у входа, решил вытереть лужу и заметался по залу в поисках тряпки. Нет ничего опасней благих намерений. Тряпку не нашёл, зато неуклюже зацепил стеклянную витрину. Та оказалась хрупкой. С грохотом рухнула. Экспонаты рассыпались.

Кире на лоб села перепуганная мошка, но девочка решила, что доисторическая тварь выбралась-таки из недр янтаря. Раздался оглушительный визг.

В этот момент в зал вбежала служительница музея. Крик усилился вдвое. Перепуганный Сенечка продолжал исступлённо писаться, как застоялый жеребец.

Андрей заметил у своих ног сияющий золотом камень, схватил его и крикнул:

— Бежим.

Вся стая рванулась с места, как испуганные воробьи. Пролетели по лестнице мимо изумлённого льва. И тут обнаружили, что Сени нет.

Далеко позади раздался детский вопль.

— Ребята, помогите! Спасите! — пронзительно кричал схваченный врагами Семён.

Нижняя часть Андрея пытались бежать дальше. Но верхняя, там, где в груди трепетало сердце, уже повернула назад. Друга надо спасать! От несогласованности действий собственного тела он грохнулся. Ободрал коленки. Потекла кровь. Попытался вытереть её ладонями, но размазал еще больше.

— Ребята, бегите. Я вернусь за Сенечкой.

— Я с тобой, — решительно заявил согнутый тяжкой виной Бармалей.

Новое пришествие окровавленного Андрея в компании со скрюченным Бармалеем, было эффектным. Сотрудники, державшие Сенечку, замерли.

— Отпустите его. Он не виноват. Мы больше так не будем, — решительно заявил Андрей, протягивая окровавленные руки.

Что-то внутри его разума подсказало, что вид истекающего кровью невинного создания вроде него должен вызвать сочувствие.

Сеня горестно рыдал.

Появился высокий строгий дядька в костюме. Сразу видно, начальник. Окинул взглядом поваленную витрину:

— Что случилось?

Бармалей скособоченно выступил вперёд и поведал правду-матку:

— Это я поскользнулся и упал. Мокро. Дождь был.

— Ноги вытирать при входе не учили?

— Хотел, но коврика нет.

Начальник укоризненно взглянул на подчинённых и о чём-то спросил.

— Экспонаты целы? — услышал Андрей.

— Вроде бы… — неуверенно ответила служительница.

Андрей незаметно вынул камень из кармана и протянул начальнику:

— Вот, тут один закатился к двери. Я подобрал, чтобы не затоптали.

Золотистый янтарь сиял на окровавленной детской ладошке.

Дядька задумчиво взял:

— Больше ничего не закатилось к двери?

— Нет. Честное пионерское.

— Хорошо. Врача надо вызывать?

— Это… просто коленкой шмякнулся.

— Цела коленка?

— Цела.

— Протрите героя перекисью. И зелёнкой. Запишите фамилии мальчиков и где живут. И положите коврики, пусть посетители ноги вытирают.

Возвращение было триумфальным. Впереди шёл Андрей с забинтованной коленкой. За ним — гордый всеобщим вниманием Семён. Девочки наперебой расспрашивали его. Последним тащился угрюмый Бармалей. Он горестно крутил головой и, наверное, опять корил себя.

— Во что вы играете? — спросила его бабушка как-то вечером.

— В шпионов, — признался Андрей. — Следим за всеми.

— Понятно. Но ведь есть же и другие занятия. Я, например, люблю читать, гулять, или вязать, или разговаривать с друзьями.

— Я знаю, — многозначительно сказал внук.

Утром, когда он проснулся, бабушка уже ушла. Наверное, на рынок. На столе обнаружил записку:

«Власть — Советам! Земля — народам! Смерть — шпионам! Завтрак — на столе!»

Лето закончилось, как кончается всё хорошее. Они ехали в Москву в похожем