3. Однако положение Кливленда было нелегким. Он хотел реформировать Civil service[86] и ликвидировать как можно больше должностей в коррумпированной системе; магвампсы призывали его вообще не трогать чиновников, а его собственная партия, изголодавшись, требовала все новых должностей. «Никогда не забывайте, — внушали ему старые лисы, — что наша великая национальная игра — политика, а не покер. Никто никогда и не помышлял о реформе правил игры в покер…» Когда он говорил о необходимости оставить республиканских чиновников на своих постах, его друзья иронически замечали ему: «Трофеи принадлежат побежденным»[87]. Во многих случаях он был вынужден уступить, но в список должностей, дарованных исключительно за личные заслуги, ему удалось внести еще десять тысяч мест. Кливленд также обнаружил злоупотребления касательно пенсий. Ветераны Гражданской войны организовали группу G. A. R. (Grand Army of the Republic)[88] и оказывали влияние на выборы, что сделало их достаточно влиятельной силой. В благодарность за политическую поддержку деловые люди взялись выбивать им пенсии, зачастую ничем не оправданные. В 1879 году был принят Закон о пенсионных задолженностях, который позволял тем, кому удалось зарегистрироваться, получать пенсии со дня демобилизации. В 1885 году насчитывалось триста пятьдесят тысяч таких пенсионеров. Для тех, чьи заявления были отклонены правлением пенсионного фонда, конгресс пошел так далеко, что принял персональные законы, и в 1887 году было решено выплачивать пенсию каждому солдату, лишенному необходимых средств к существованию и прослужившему как минимум три месяца, пусть даже в тылу. Кливленд наложил вето на этот закон, а также на целый ряд персональных законов. Это возмутило членов G. A. R., особенно с учетом того, что сам Кливленд в этой войне не участвовал и к тому же предлагал вернуть флаги бывшим штатам Конфедерации. Ему так и не удалось положить конец скандалу с военными пенсиями, и в 1890 году, после его ухода, был принят новый пенсионный закон, под который попадали «все выжившие солдаты, имеющие проблемы со здоровьем». В 1912 году вместе со вдовами насчитывалось восемьсот тысяч пенсионеров. Чем дальше в прошлое уходила война, тем больше обнаруживалось ее участников.

Победа Таммани-холла. Карикатура республиканцев на инаугурацию Кливленда. 1893

4. После инаугурации Кливленда Карл Шурц, магвамп номер один, пришел на встречу с ним в Белый дом, и президент его спросил: «Какой самый главный вопрос дня?» — «Тариф», — ответил Шурц. «Мне стыдно, — сказал Кливленд, — но я ничего не знаю о Тарифе». Он изучил вопрос. Высокие тарифы, к которым прибегали во время Гражданской войны, казалось, теперь были не нужны. Их больше нельзя было оправдывать необходимостью защищать промышленность — «дитя войны», поскольку «дитя» подросло и прекрасно могло само себя защитить. С другой стороны, состояние национальных финансов было настолько блестящим, что в бюджете доходы превышали расходы, позволяя обойтись без таможенных поступлений. Кливленд действовал по принципу: «Никаких таможенных пошлин, исключение — если они приносят доход». Иначе говоря, никаких протекционистских пошлин, никакого протекционизма. Отсюда ярость промышленников и негодование конгресса, считавших излишки источником, откуда можно было бы черпать резервы для местных льгот и пенсий. В результате этого негодования Кливленд проиграл в 1888 году неизвестному республиканцу Гаррисону, джентльмену, не имеющему иных достоинств, кроме хорошей наследственности: отец — конгрессмен, дед — президент (Типпекану) и прадед, подписавший Декларацию независимости. Генерал Гаррисон-младший был хорошим солдатом во время Гражданской войны, где он командовал бригадой. Узнав о своем избрании, он воскликнул: «Провидение даровало нам победу!» Эта фраза оскорбила Джона Уонамейкера из Филадельфии, казначея Республиканской партии, который выделил средства на избирательную кампанию. Гаррисон был сдержанным, порядочным, холодным и, следовательно, непопулярным президентом. Он искренне намеревался воздержаться от компромиссов. Но ему пришлось капитулировать, как и многим другим, и раздать излишки в пользу пенсий. Джон Уонамейкер, которого он назначил Postmaster General[89], не реформировал государственную службу, а, как и полагается, распределял почтовые отделения среди тех соратников по партии, кому считал себя обязанным. Что касается пенсий, то кабинет министров посчитал, что «права ветеранов нельзя взвешивать на аптекарских весах».

5. Самым важным законом того времени был Sherman Anti Trust Act[90] от 1890 года. Его целью было навязать дисциплину производителям и банкирам, чьи индивидуализм и власть становились опасными. За тридцать или сорок лет американская промышленность претерпела поразительный взлет. В начале века Джефферсон считал, что Америка будет сельскохозяйственной и сельской страной; она же стала индустриальной и городской. Начиная с 1890 года можно было предсказать, что вскоре она обгонит все старые европейские нации. Каким образом был достигнут такой триумф? Просто у Америки были все шансы: лучшие месторождения угля, железа, нефти и многих второстепенных металлов; огромные запасы воды, то есть гидравлической силы. Америка могла предложить промышленности гигантский рынок, не ограниченный таможенными барьерами; она породила гениальных изобретателей: Фултона (корабли); Морзе (телеграф); Белла (телефон), Эдисона (электрическая лампа); Шоулза и Глиддена (пишущая машинка); Маккормика (сельскохозяйственные машины); а позднее Форда (автомобили); Орвилла и Уилбера Райтов (самолеты), и, наконец, Америка создала смелых предпринимателей, не отягощенных бременем традиций и готовых идти на большой риск в надежде получить огромные прибыли. В течение нескольких десятилетий вся Америка покрылась заводами.

Металлообрабатывающий завод Паскаля в Филадельфии. Гравюра. Конец XIX века

6. В металлургической промышленности рост шел особенно быстро. Эндрю Карнеги, который начинал как рабочий, проявил столько ума и чутья, что к тридцати годам сколотил огромное состояние. В 1865 году он решил заняться исключительно изделиями из железа: рельсами, мостами, локомотивами. Когда Келли в Америке и Бессемер в Англии обнаружили, что поток воздуха может превратить железо в сталь, Карнеги смог предугадать огромные последствия этого открытия. При финансовой поддержке Pennsylvania Railroad[91] он стал великим металлургом страны. На пару с Генри Фриком, королем кокса, он приобрел флотилию пароходов на Великих озерах, шахты, порты, компании железных дорог. Благодаря ему с 1890-х годов США по производству железа и стали превзошли Великобританию. Однако Карнеги не обладал монополией. У него было много мощных конкурентов, и в старости ему угрожали ценовые войны. Усталый, готовый уйти в отставку, он хотел мобилизовать все свои денежные средства и создать фонды, которые пережили бы его самого. В 1901 году он согласился продать свой бизнес сталелитейной компании United States Steel с капиталом в один миллиард четыреста миллионов долларов, основанной банкиром Дж. П. Морганом и объединявшей большую часть металлургических предприятий страны.

7. Таким образом был создан стальной трест (trust). Сначала так называлась группа компаний, передававшая свои ценные бумаги trustees[92], которым было поручено управлять ими, а позже — любая группа компаний, объединившихся с целью ограничения конкуренции. До того как появилась United States Steel, возникло уже много подобных групп. Джон Д. Рокфеллер учредил Standard Oil, постепенно устранив