— Какая поразительная ответственность, — кисло кривится он.

— Именно! А теперь, пожалуйста, вызови мне такси, чтобы я могла приступить к выполнению своих служебных обязанностей. И, кстати, хотела бы попросить тебя дать мне доступ к некоторой свободе действий, чтобы я могла полноценно работать, а не идти на поклон за каждой копейкой.

— Бля, Вика. — Лекс вздыхает и раздраженно трет переносицу. — Ты же начальник экономического отдела. Ты хотя бы читала свой контракт?

— От корки до корки! — Но внутренне все равно напрягаюсь, потому что звучит это так, будто он собирается достать кролика из шляпы, которую я только что проверила вдоль и поперек, и она точно была пустой.

— Видимо все-таки нет, потому что пункт четыре точка два, точка один прямо указывает на то, что ты можешь самостоятельно заключать договора общей стоимостью до семьсот пятидесяти тысяч.

Святые воробушки!

Договор с Кассинским мне как раз встанет в семьсот тысяч!

— Я в курсе этого пункта, — делаю вид, что это вообще не новость, — просто хотела уточнить, распространяется ли этот пункт конкретно на меня.

— Ага, я так и подумал, — не скрывая издевки, говорит Лекс. — Если бы я хотела вставить палки тебе в колеса, то изобрел бы для этого более жесткий способ.

Он сдается и вызывает такси, потом сам проводит меня до машины, открывает заднюю дверцу, помогает сесть, но делает это механически, как будто возиться со своей не слишком любимой престарелой родственницей.

«Надеюсь, ты сейчас не слишком перегнула палку с образом бизнес-леди», — бубнит так толком и не поевший внутренний голос, но я быстро ставлю его в угол с формулировкой «права слова не давали».

Все идет по плану.

Глава пятьдесят седьмая: Лекс

Я смотрю вслед уезжающему такси и пытаюсь понять, почему мои попытки контролировать наши с Викой «отношения», каждый раз превращаются в какую-то лажу. Как будто все, что я делаю, на самом деле нужно делать прямо наоборот.

Возвращаюсь в ресторан, сажусь за стол и с грустью смотрю на тарелки, которые Вика с таким аппетитом ковыряла. А потом стоило мне отойти на несколько минут — в нее как будто черт вселился, вспомнила снова про работу, начала плести какую-то чушь про права и обязанности.

Пока возле стола крутится администратор, прибежавшая узнать, все ли хорошо (потому что на столе как минимум половина еды осталась нетронутой), я почему-то вспоминаю то время, когда мы с Викой только познакомились. Точнее, когда меня ей представили на каком-то мероприятии. Я увидел ее — и без преувеличения моментально потерял голову. Она показалась мне какой-то абсолютно нереальной, какой-то феей из кельтских мифов — такой же рыжей, тонкой, с широкой улыбкой и ямочками на щеках, которые мне сразу захотелось потереть пальцами, чтобы убедиться, что они не нарисованы. Мы обменялись парой предложений, Вика пошутила про мой галстук, но шутку я не понял, брякнул что-то невпопад и больше не смог даже рта раскрыть. Стоял и пялился на нее как барана, как она потом рассказывала, у меня была еще и крайне странная улыбка, которая так ее напугала, что Вика предпочла поскорее исчезнуть за горизонт. Не помогли даже попытки моего приятеля, который как раз встречался с ее подругой, снова нас свести — Вика все время была в какой-то компании, смеялась и веселилась, и никак не реагировала на попытки отвлечь ее в мою сторону. Просто нарочно их игнорировала. Так что до конца вечера мне только и оставалось, что ходить вокруг да около, не спуская с нее глаз и боясь приблизиться, чтобы не спугнуть окончательно.

Всю следующую неделю я предпринимал бесконечное количество попыток наладить с ней хотя бы минимальный контакт. Мои финансовые возможности на тот момент были, мягко говоря, скромными, потому что каждую копейку прибыли я скрупулезно складывал в «носок», вынашивая в голове план по созданию «Гринтек», но я буквально из последних жил тянулся, чтобы каждый день присылать ей цветы, маленькие подарки и проявлять интерес, как мне тогда казалось, единственно возможным и правильным для мужчины способом. Но Вика ни в какую не поддавалась — всегда была занята, всегда находила десяток причин, почему она не может найти время сходить на свидание ни на этой неделе, ни на той, ни в следующем месяце. Сейчас я бы просто сразу послал на хуй такую цацу, буквально мгновенно, после первой же попытки вертеть меня на известном месте, но тогда я свято верил, что это просто ее изюминка, привычка очень красивой девушки, у которой отбоя нет от поклонников. Как баран пер напролом, пнулся как и чем мог, стараясь доказать, что лучший и она должна выбрать именно меня.

А потом, спустя несколько месяцев без единого свидания, когда даже мой помноженный на спермотоксикоз энтузиазм начала потихоньку угасать, Вика вдруг сама позвонила (первый раз!) и предложила увидеть. И с того первого официального свидания мы начали встречаться.

Почему я вдруг это вспомнил?

У меня стойкое дежавю, как будто время вернулось вспять и передо мной теперь та Вика — взбалмошная, капризная, неуловимая, непредсказуемая. Каждый раз, когда я думал, что теперь эта бабочка точно попалась в сачок, это оказывалось миражом. Я ни на минуту не мог расслабиться, все время был в гребаном тонусе, опасаясь, что одно неверное слово или движение — и она просто исчезнет. Дурость, конечно, особенно с оглядкой на последние три года жизни, когда мой личный опыт показал, что работает как раз прямо противоположный подход.

— Все хорошо, все ок. — нервно пытаюсь отделаться от миловидной женщины, которая продолжает рассказывать, как они ценят свой сервис и хотят, чтобы каждый клиент уходил довольным. Как будто ради этого мне нужно срочно облизать все тарелки. — Можно счет?

Что, блядь, я не так делаю с Викой?!

Заваливаю подарками, кормлю, пою, соглашаюсь на все ее условия — но она все равно как будто на шаг впереди. Как будто так и выпрашивает, чтобы я послал ее к черту и сделал так, как говорит Тихий — переключил внимание на Катю, потому что она как никто этого заслуживает.

Но с Катей в последнее время все тоже не слава богу. Целиком и полностью по моей вине — на этот счет я никак не собираюсь себя обелять. Так феерически проебать нормальные спокойные и доверительные отношения умею только я.