связи. Агенты не держатся въ принципѣ уваженія къ личности и свободѣ гражданина; иначе развѣ мыслимо было бы видѣть въ столицѣ демократической республики — лишь только дѣло дойдетъ до какого-нибудь столкновенія — какъ всякій гражданинъ, не взирая на его званіе и положеніе, можетъ быть жертвою самыхъ возмутительныхъ насилій?! Васъ изобьютъ, оборвутъ, притащатъ въ полицейскую кордегардію, и тамъ обходятся грубо и съ цинической безнаказанностью. Званіе депутата, т. е. представителя націи, нисколько не избавляетъ отъ такихъ сюрпризовъ. Если депутатъ покажется полицейскому комиссару подстрекателемъ или просто его присутствіе непріятно то съ нимъ могутъ такъ же безцеремонно, а иногда и цинически, поступать, какъ съ первымъ попавшимся оборванцемъ. Это показываетъ, что у правительства нѣтъ уваженія къ самымъ кореннымъ принципамъ равенства, свободы и правосудія. Тѣ же, кто очутился у источника власти, бьются только изъ-за того, чтобы подержаться на извѣстной высотѣ. Они знаютъ, что въ Парижѣ—все возможно, и изъ простой уличной схватки можетъ выйти революція.

А полиція будетъ всегда покорной служительницей того, кто можетъ распоряжаться, и ея нравы и повадки и въ двадцатомъ столѣтіи навѣрно будутъ такіе же, какими онѣ были въ концѣ второй имперіи.

Параллель съ Англіей и тутъ будетъ самая разительная.

Сколько бы вы не жили въ Лондонѣ, вы все-таки же не испытаете никогда непріятныхъ сторонъ французскихъ порядковъ. И, начиная съ военнаго класса, все окажется у англичанъ по другому; во всемъ будетъ чувствоваться серьезная свобода и участіе всей націи въ управленіи страной.

Объ англійской арміи и ея порядкахъ у насъ, до послѣдняго времени, знали очень мало. На материкѣ любятъ распространяться о томъ, что Великобританія до сихъ поръ держитъ «наемниковъ». Можетъ быть, и англичане будутъ въ скоромъ времени вынуждены ввести у себя всеобщую воинскую повинность, но до сихъ поръ они еще гордятся нѣмъ, что въ ихъ странѣ нѣтъ такого обязательства для свободнаго гражданина. При національныхъ и государственныхъ принципахъ англичанъ — въ ихъ странѣ и не может быть духа милитаризма. Но нельзя сказать, чтобы англійское общество было равнодушно къ дѣлу національной охраны. Оно знаетъ, что главная военная сила страны — морская, и флотъ дѣйствительно пользуется громадной популярностью. И, все-таки, въ самомъ Лондонѣ вы не замѣтите, чтобы военные какого бы то ни было вида оружія — моряки, пѣхотинцы или кавалеристы — играли такую роль, какъ, напр., въ Берлинѣ. Если и во Франціи милитаризмъ больше чувствуется, чѣмъ замѣчается на жизни Парижа, то въ Лондонѣ и подавно. Столица Великобританіи живетъ, въ полномъ смыслѣ, гражданскими интересами. Не встрѣчай вы на улицахъ красныхъ мундировъ солдатъ (офицеры почти не показываются въ формѣ) вы бы и забыли, что у англійской королевы было хотя и наемное, но оченъ хорошее войско. И ни одинъ подданный ея величества не боялся какого-либо вмѣшательства военной силы во внутреннія дѣла свои. Всякий грамотный англичанинь знаетъ, что, по британской конституціи, правительству надо каждый год добиться особаго закона отъ представителей страны, который гарантируетъ ему (бюджетъ арміи и флота. Не дадутъ денегъ — не на что будетъ вербовать, кормить и содержать солдатъ и матросовъ. При такихъ основахъ немыслимъ государственный переворотъ; можно только ограждать королеву и парламентъ на случай уличной революціи.

Попадая изъ Парижа въ Лондснъ, вы будете поражены блистательнымъ видомъ тѣхъ образчиковъ войска, какіе видите на улицахъ Лондона: гвардейскіе конные полки — синие и красные кирасиры, даже и въ Берлинѣ произвели бы сенсацію. Лошади, ростъ солдатъ, ихъ амуниція, оружіе, выправка, все это — перваго сорта. Такой же блистательныя видъ имѣютъ и другіе драгунскіе полки и пѣхотные гвардейцы, и гренадеры, и шотландскіе стрѣлки въ ихъ курьёзныхъ, на нашъ взглядъ., нижнихъ одеждахъ — въ юбочкахъ или панталонахъ изъ клѣтчатой матеріи яркихъ цвѣтовъ. Английский солдатъ — наемникъ, это правда; но онъ остается по долгу на службѣ и получаетъ такую выправку, о которой нечего и мечтать во франціи, даже и въ Германіи. Когда-то въ офицеры, при системѣ покупки дипломовъ, попадали и безъ всякаго спеціальнаго образованія; а теперь этого неть, и служба въ Индіи и въ колоніяхъ представляетъ собою очень хорошую школу.

Джонъ Буль мирится съ тѣмъ, что и въ арміи, и флотѣ въ ходу тѣлесныя наказанія для солдатъ и матросовъ. Оправдывать этого я, конечно, не стану. Эти пережитки запоздалаго варварства должны, рано или поздно, рухнуть; но разныя, даже и малосимпатичныя особенности военнаго быта въ Англіи помогаютъ также тому, что ни въ высшихъ классахъ общества, ни въ буржуазіи, ни въ рабочей массѣ нѣтъ того тщеславія и шовинизма, на военной подкладкѣ, отъ котораго не освободились французы.

Во Франціи, только въ видѣ исключенія, простые депутаты, инженеры и журналисты попадаютъ въ военные и морскіе министры; а въ Англіи это — традиція парламента. Можетъ быть, она и неудобна, но такой принципъ показываетъ, что въ этой странѣ все должно служить общегражданскимъ интересамъ. Представительство страны стоитъ выше всего; въ сущности выше и королевской власти; оно только разрѣшало королевѣ имѣть войско и оно же доставляетъ изъ своей среды тѣхъ, кто завѣдуетъ, въ высшей: инстанціи, сухопутными и морскими силами государства. «Наемники», которыми доѣзжаютъ Англію, ея недруги — только въ регулярной арміи; но всѣ забываютъ, что кромѣ постояннаго войска (численностью до 140,000 ч. есть еще милиція, гдѣ служба, на береговыхъ мѣстностяхъ, обязательна, съ особой земской конницей (Yeomanry Cavalry), и цѣлое войско волонтёровъ, которое, въ послѣдніе годы, сдѣлалось, очень большой военной: силой. Въ волонтеры идутъ и въ Лондонѣ, и повсюду, всѣ молодые мужчины, способные носить оружіе, и нѣкоторые полки, какіе мнѣ случалось видать, поспорятъ съ регулярнымъ войскомъ, и по выправкѣ, и по блистательной обмундировкѣ Милиція и волонтеры доставляютъ государству боевую силу въ 400,000 человѣкъ.

Съ лондонскимъ чиновничествомъ я лично не имѣлъ ни какихъ сношеній, за всѣ три мои поѣздки въ Англію. Если не посѣщать присутственныхъ мѣстъ, т. е. разныхъ бюро и канцелярій, то вы врядъ ли и зададите себѣ вопросъ: каковы свойства англійскаго чиновника? И на нихъ конечно, жалуются и въ обществѣ, и въ прессѣ. Но все-таки же того, что вы видите повсюду во Франціи и въ особенности въ Парижѣ, почти нѣтъ въ Англіи. Всѣ министерства держатся за парламентскую жизнь. Правительство, т. е. королевская власть, назначаетъ отъ себя и административныхъ, и судебныхъ чиновниковъ, но какой-нибудь англійскій шерифъ, т. е. высшій администраторъ въ графствѣ, все-таки же болѣе связанъ съ мѣстнымъ самоуправленіемъ, чѣмъ во Франціи; онъ почти никогда не бываетъ чужимъ человѣкомъ, случайно попавшимъ на постъ префекта, какъ это дѣлается во Франціи. Вся сила сидитъ въ томъ, что въ Англіи носитъ имя «boards» — no нашему