— Вы только посмотрите! — указал он пальцем куда-то за пределы прозрачного барьера. — Там человек плывёт!

— Точно, — прищурился Сидик. — За какую-то доску держится. Видать кто-то из наших.

— Наших в смысле группы или просто кто-то? — задал Тофер очередной дурацкий вопрос.

— Надо подобрать, — не обращая на него внимания, заявил Глац.

— Нет, — коротко ответил ему, а потом покосился на Ресмона. — Не отвлекайся, — сказал здоровяку, — а лучше заткни уши. Шторм уже утихает, скоро всё закончится.

— Угу, — угрюмо выдал он, но послушался.

Конечно же мои слова были ложью. Но ему надо продолжать держать барьер, то есть, оставаться в спокойном состоянии.

— Кирин, какого хера? — наклонился Глац.

— Я вымотан, — прищурился, глядя ему прямо в глаза. — Что прикажешь делать, когда нас снова зальёт водой? Выпить её? — холодно продолжил я.

— Поддерживаю мага, — вздохнул Тофер. — Серьёзно, давайте не рисковать, пытаясь спасти кого-то в нашей ситуации. Самим помощь бы не помешала.

— Надо же, и в твоей голове попадаются дельные мысли, — невесело хмыкнул Сидик. — Сядь, Глац, Тоф прав. Самим бы выжить, а ты всё о других волнуешься.

Рядом со мной сидела Люмия, периодически продолжая меня лечить. Со временем то ли эффект накопился, то ли я попривык к бешеным фортелям волн, качающих лодку, но… стало легче.

— Спасибо, — искренне ответил ей и слабо улыбнулся.

Девушка зеркально улыбнулась в ответ.

— Не могу уже, — подключился Ресмон. — Кирин, где там просвет⁈ — он чуть ли не скулил. — Я уже… уже горю…

— Люмия, подержишь барьер? — обернулся к волшебнице. Она кивнула и сосредоточилась. Над защитой Ресмона появилась новая, тонкая на вид плёнка.

Уставший здоровяк составил мне компанию и все продолжили трястись.

Из-за темноты было неясно, то ли уже наступил вечер, то ли ещё день. Я окончательно выпал из времени. Просто сидел, словно в забытье, а потом кто-то трогал меня за плечо и говорил, что сейчас моя очередь. Ставил и держал барьер, пока сионы уже сами затыкали дыры, а остальные маги отдыхали. Когда у меня начинало невыносимо жечь тело, то сообщал об этом и вскоре меня сменяли, а я падал чуть ли не там, где стоял, моментально закрывая глаза. На голову клали мокрую тряпку, предлагали воды, которую я жадно пил, а потом снова лежал.

Круговорот магии…

Всё закончилось внезапно. Нет, мы не выбрались из шторма и не пошли на дно. В чём-то лучше, в чём-то хуже: в нас врезался пароход.

— Слава Хоресу, наконец-то пришёл в себя, — улыбнулся усатый мужик, в форме капитана корабля. Как я позднее узнал, его звали Долдрих. Признаться, удивлён, что он не поленился лично прийти к нам, после того, как завершилась операция спасения. М-да… нервов она сожрала столько, что буду вспоминать до конца своей короткой жизни.

Руны на лодке едва сдержали таран «Индевоса» — парохода той же модели, что и разбившийся (скорее взорванный) «Кромолос». Лишь божественное чудо не позволило нашему корыту пойти на дно. Благо, что я как раз отдыхал, а потому быстро открыл глаза, осознал происходящее, а дальше, поняв, что это наш шанс, окружил лодку водным барьером и пустил «щупальце», состоящее из воды, в сторону палубы гигантского корабля.

Хотел подтянуть нас на верх, но не рассчитал сил, едва не сгорая в потоке энергии. Сука… как же больно было!

Осмотрев руку, ожогов, тем не менее, не нашёл, а ведь должны были быть… Хм…

— Судовой лекарь творит чудеса, — с той же улыбкой выдал Долдрих, наблюдая за моими действиями.

Поднявшись на ноги, хоть и пошатнувшись: как от качки, так и от некоторой слабости, всё ещё присутствующей в теле, глубоко ему поклонился.

— Выражаю вам свою глубочайшую признательность, господин капитан, — на последних словах голос подвёл, но некоторая привычка, полученная ещё со школы магии (где называл «господин» и «госпожа» всех наставников), позволила договорить почти нормально.

Даже если он что-то и заметил, то явно не придал значения. Правда ведь? Будем надеяться…

Вместе со мной (находились мы, судя по виду, в местном лазарете) располагались Ресмон и Люмия, но девушка ещё не пришла в сознание, в то время как здоровяк открыл глаза, но смотрел очень уж вяло.

В качестве одежды на всех присутствовало лишь нижнее бельё, а потому мой поклон отдавал некоторой комичностью, хотя был от чистого сердца. Всё-таки на корабле ничего не происходит без ведома капитана (во всяком случае на нормальном корабле), так что за спасение благодарить тоже нужно, в первую очередь, именно его.

— Меня зовут Долдрих, — пояснил мужчина, подмечая, как я оглянулся на остальных. — Твои друзья получили обычное лечение, а вот на тебя пришлось потратить зелье. Благо, что некоторый запас имелся, — усмехнулся он в усы.

— Вот оно как, — кивнул в ответ. Это объясняло, почему я чувствовал себя столь хорошо и при этом не видел ни малейшего признака ожогов.

Даже магическое лечение имеет свои пределы и слабо помогает при том же нервном или физическом истощении. Потому и Ресмон едва продрал глаза, а Люмия и вовсе не проснулась, даже от нашего, не слишком тихого разговора. Они отсыпались после случившегося.

Скорее всего, чтобы окончательно прийти в себя, им понадобится ещё день-два.

Капитан показал мне сундук, закреплённый возле кроватей (хотя тут почти всё было закреплено, в том числе и кровати, всё-таки качка весьма ощутима), где лежала одежда.

— Старая была в отвратительном состоянии. Мы сохранили её, на всякий случай, ведь маги умеют восстанавливать вещи, но при этом всё равно подготовили несколько вариантов на замену, хотя женских вещей у нас не нашлось, — Долдрих пожал плечами, будто бы извиняясь.

Признаться, его поведение вызывало вопросы. То есть… это раньше, будучи Моргримом, я бы воспринял его как данность, но