был брат Гелена, издатель; два сводных брата, один из которых, доктор Иоганнес, стал начальником медслужбы Пуллаха, и двоюродный брат, профессор Арнольд Гелен, женатый на баронессе фон Вольф. Изредка в доме Геленов появлялся и профессор Ахметели, ведущее светило германского Института Восточной Европы, который в сороковые годы был советником Гелена, а затем тесно сотрудничал с «Организацией». Часто приезжали и родители фрау Гелен, которые к настоящему времени уже оба покоятся в могиле. Зять помог им купить виллу поблизости, на Вальд-штрассе.

Невинная кинозвезда

Одна из гостий дома Гелена не подпадала, однако, под обычную схему. Этим удивительным исключением была фрейлейн Рут Лейверик, прославленная кинозвезда и красавица, которая купила себе большую виллу в Берге по соседству с Геленами. В пятидесятые годы Ьна была одной из самых популярных киноактрис Европы; фильм «До свидания», в котором она и Карлос Томпсон играли главные роли, с успехом шел в кинотеатрах всего мира. В течение непродолжительного времени Рут Лейверик, похоже, очень часто навещала Геленов, к немалой радости их детей. Их обычно такой строгий и замкнутый отец, возможно, и сам получал удовольствие от светских бесед о мире, таком далеком от того, в котором он существовал. Затем в одном немецком журнале появилась статья, которую Гелен нашел для себя крайне неприятной. Репортеры, падкие на сенсации, описывали личную жизнь шефа разведки на основании слухов и сплетен. Высмеивались его привычки слоняться по саду в старом халате из верблюжьей шерсти и шлепанцах, донашивать до предела старую одежду и форменные брюки, а также пристегивать галстук к воротнику стальной булавкой. Повторялась также старая небылица насчет черной маски, которую Гелен якобы надевал, уезжая из дома. Хотя фрейлейн Лейверик не имела к этой статье никакого отношения и никогда не разговаривала с репортерами о Гелене, он решил еще более ограничить круг своих знакомых.

Те немногие люди, которые встречались с Геленом по делу, в официальной обстановке во время его редких визитов в Бонн или в кабинете доктора Глобке, статс-секретаря и главы ведомства федерального канцлера, считали его человеком сухим, без чувства юмора, интересующимся исключительно своей работой. Но это, конечно, не вся истина. Гелен мог вести себя как обычный человек, быть раскованным и даже веселиться. Один такой случай был отмечен посторонними наблюдателями несколько лет назад. Тогда Гелен ездил в Ганновер на встречу однокашников по офицерскому училищу. В то время как два телохранителя тактично держались в тени, не забывая, впрочем, зорко смотреть за обстановкой, Гелен пробыл на вечере до самого конца и, обмениваясь воспоминаниями со старыми товарищами, выпил две бутылки шипучего рейнвейна. Однако он не разговаривал с теми, кого знал лишь наглядно, и один из них позднее пожаловался, что, хоть он двадцатью пятью годами раньше служил вместе с Геленом, генерал не узнал его и не ответил на его приветствие. Этот офицер рассказал автору следующее: «Наконец-то Гелен, похоже, расслабился; его лицо раскраснелось от вина или от разговоров; он шевелил губами, стараясь подпевать, когда мы запели старую солдатскую песню, и даже размахивал в такт руками…» — то, что Гелену не были чужды такие вещи, как жестикуляция на публике, показалось его старому товарищу чем-то исключительным и потому достойным запоминания.

Не приходится удивляться тому, что сравнительно не многие люди могли дать более или менее точное описание внешности Гелена. У журналистов, чьи подготовка и опыт позволили бы им сделать это, не было шансов его увидеть. За всю свою жизнь Гелен не дал ни одного интервью и не разрешил опубликовать ни одной своей прямой цитаты. Нескольким журналистам и писателям, подобно автору данной книги, удалось в очень редких случаях встретиться с ним, однако любая беседа имела ярко выраженную одностороннюю направленность. Не отличался Гелен особой коммуникабельностью и тогда, когда с большой неохотой вынужден был присутствовать на официальных приемах и общаться с высокими иностранными гостями, которым его представлял канцлер Аденауэр. Впрочем, он почти никогда не посещал официальных мероприятий в боннском дворце Шаумбург, даже когда был «любимчиком» Аденауэра. Однажды генерал де Голль, прибывший с визитом к своему другу Аденауэру, выразил желание познакомиться с Геленом, который активно и плодотворно сотрудничал с начальником деголлевской секретной службы генералом Полем Жакером. Среди журналистов, сопровождавших французского президента, был Жорж Пеншенье, известный зарубежный корреспондент «Ле Монд», но даже такой прошедший огни и воды репортер, как он, не смог вытянуть из Гелена хотя бы несколько слов. Ему пришлось удовлетвориться лишь скупым словесным портретом «таинственного человека»: «Человек небольшого роста, с тонкими губами, глубоко посаженными глазами, высоким лбом… который в момент представления его германским канцлером президенту Французской Республики не произнес почти ничего, кроме вежливого «Здравствуйте».

После передачи «Организации» Гелена Федеральному германскому правительству и назначения его Президентом Федеральной разведывательной службы немецкие журналисты, как и следовало ожидать, бросились публиковать свои воспоминания об истинных или выдуманных встречах и интервью с Геленом. Увы, никто из них не привел никаких достоверных фактов, за исключением того, что касалось его внешности и одежды. Самая интересная история была представлена бывшим капитаном Вальтером Якоби-Будиссиным, служившим в отделе абвера, который занимался контрразведкой в военно-воздушных силах. Его заметки, которые он опубликовал под псевдонимом «Яшка Яков», восходят к 1943 году, когда он в самый разгар войны познакомился с Геленом. Он написал об этом в одной из газет в январе 1953 года:

«Летом 1943 года начальник контрразведывательного подразделения абвера, прикомандированного к концерну Мессершмитта, капитан Кляйн приказал мне встретиться в баварском городе Регенсбург со старшим офицером отдела «Иностранные армии — Восток». То, что офицером, с которым я должен был встретиться, был полковник Гелен, начальник вышеупомянутого отдела, мне стало известно позднее. На встрече же он мне представился как «доктор Фриц Вендланд». Отношения между нашими отделами были не очень хорошими, и если старший офицер отдела «Иностранные армии — Восток» попросил о встрече с одним из наших офицеров, значит, дело было нешуточное. На заводах Мессершмитта широко применялся принудительный труд советских военнопленных и гражданских лиц.

Гелен принял меня в полутемной комнате, сидя в углу за столом, на котором стояла лампа с большим абажуром. Он был в шляпе, низко надвинутой на глаза. Воротник его кожаного пальто был поднят. Гелен предложил мне сесть на стул, стоявший посередине комнаты, и поинтересовался, как идет наша работа у Мессершмитта. О его неприязни к люфтваффе было хорошо известно. Он согласился сотрудничать с нами только после того, как Гитлер недвусмысленно приказал ему сделать это.

Он сказал, что мы должны активизировать нашу контрразведывательную деятельность и впредь вести