Поскольку понятие «капитуляция» отсутствовало в военном лексиконе, высшие чины предложили свое собственное определение. Слово «капитуляция» становилось более приемлемым, если капитуляцию отказывались считать таковой!

Несмотря на обращение Судзуки к нации, которое призывало к спокойствию и сотрудничеству, а после него с такими же призывами выступили министр внутренних дел, председатель Информбюро и многие известные деятели, продолжали отмечаться акты насилия. В них принимали участие сотни человек. В частности, дом Сакомидзу в деревне, где укрывалась его семья, был забросан камнями.

Некий унтер-офицер потребовал от своего командира поклясться в том, что они будут сражаться с американскими войсками, если те высадятся на побережье, несмотря на слова императора. Когда тот отказался это сделать, унтер-офицер обнажил свой меч и убил командира на месте.

Были отмечены отдельные попытки японских летчиков атаковать позиции союзных войск и корабли в основном на океанических островах. Многие пилоты-камикадзе чувствовали, что они не смогут жить дальше, неся на своих плечах бремя позора. Они были ответственны перед памятью своих товарищей, погибших в самоубийственных миссиях.

17 августа хранителю печати Кидо срочно позвонили из дворца, попросив его немедленно прийти. Там он узнал, что учебное подразделение авиационных сигнальщиков численностью в 200 солдат (некоторые донесения сообщали о 400 солдатах), расположенное в городе Мито недалеко от Токио, продвигается на поезде к столице. Прибыв на место, подразделение направилось к парку Уэно в самом центре города, где оно заняло Императорский музей искусства.

Получив это известие, Кидо провел совещание с министром внутренних дел и другими ведомствами, и армейские части получили приказ подавить выступление мятежников. Части Императорской гвардии и 12-й военно-воздушной армии были брошены на подавление мятежных солдат. Два дня шли переговоры (во время которых майор Исихара, один из сторонников заговорщика Хатанаки, теперь командовавший верными императору подразделениями, был убит в перестрелке с мятежниками), стороны угрожали и уговаривали друг друга. Наконец восставшие согласились вернуться в Мито и 19 августа уехали на поезде. Их командиры, конечно, сделали харакири, чтобы искупить свою вину.

Виновниками инцидентов были не только люди в форме. Именно они попытались убить Кидо утром 15 августа, а утром 16-го захватили храм Атаго, возведенный в 1603 году, в полумиле от Императорского дворца. С вершины холма, где он расположен, открывается вид на Фудзияму и Токийский залив. Фанатики оказались членами общества, лозунг которых был «Почтим императора — изгоним варваров».

Вооруженные гранатами, пистолетами и мечами, они сопротивлялись полиции с 18 по 22 августа. Они продолжали утверждать, что требования мира — это происки политиканов. Полиция и близкие смутьянов целыми днями просили их сдаться и разойтись. Однако дело закончилось тем, что, после того как каждый зачитал своим соратникам свое завещание и прочел свои стихи, все двенадцать взялись за руки и, вырвав чеку из гранат, взорвали себя. Это был отчаянный протест против капитуляции.

В провинции тоже происходили подобные неординарные события. В Мацуэ, городе в префектуре Симанэ на западе Хонсю, местные жители напали на местные государственные учреждения. Сорок экстремистов, во главе которых стояли молодые люди 19–20 лет, атаковали префектуру, почтовое отделение, электростанцию, редакцию газеты и радиостанцию. Они намеревались поджечь здания госучреждений, и им удалось прервать связь с городом более чем на три часа. В эту банду входило десять женщин, и она имела винтовки и взрывчатые вещества, что служило доказательством — армия оказывала этому выступлению негласную поддержку, так как только она располагала таким вооружением.

Возможно, самые серьезные беспорядки произошли сразу же после того, как был назначен новый премьер-министр. Наследником Судзуки и одновременно военным министром стал 17 августа в 11:45 принц Нарухико Хигасикуни. В заместители ему дали принца Коноэ. Полагали, что он обладал подлинной властью в новом кабинете. Ведь он уже был дважды премьер-министром прежде.

Хигасикуни, имевший звание генерала, был дядей императрицы и пользовался доверием не только военных, но и двора и общественности. Он был знаковой фигурой в полном смысле слова, вокруг которой, согласно теории Кидо, соберутся все фракции кабинета.

Девять лет назад во время мятежа 26 февраля, как сообщали, Хигасикуни оставался в своем дворце, так как он был пьян. Единственному человеку, который обратился к нему в этот критический момент, он сказал: «Младшие офицеры, которые поддержали мятежников, глубоко уважают принца Хигасикуни. Они связались с ним, чтобы привлечь его на свою сторону. В таком случае вы должны оказать им самое горячее гостеприимство».

Подобное беспринципное заявление привело к тому, что к дворцу Хигасикуни были отправлены тридцать солдат и два танка, то ли в качестве предупреждения, то ли защиты. Но никто во дворец не явился.

Хирохито определенно не знал об этом частном происшествии. Два дня спустя, 28 февраля 1936 года, он так говорил о поведении принцев крови: «Такамацу проявил себя с наилучшей стороны, Титибу вел себя более подобающим образом, чем в инциденте 15 мая [1931]… У Хигасикуни здравый ум».

Назначение Хигасикуни премьер-министром в 1945 году свидетельствует о предвидении Кидо и объясняет нам механику процесса выбора нового премьера. Оно также проливает свет на положение в стране в этот жизненно важный момент. Хигасикуни рассказывает об этом так:

«Посланец от императора посетил меня 13 августа 1945 года. Мне был передан совет сменить Судзуки на посту премьера, который вскоре должен был уйти в отставку. Я отклонил эту просьбу. Я знал, что не подхожу для работы премьера. И снова император обратился ко мне на следующий день с просьбой принять этот пост. И вновь я отказался. Я сказал, что мой отец имел печальный опыт такой работы…

Потом 15 августа император пригласил меня прийти во дворец. Я отправился туда… Император строго посоветовал мне принять пост премьера. Он сказал: „Нет никого, кто согласился бы на это, да и никто не соответствует этой должности. Американские войска скоро войдут в Японию… В случае если Япония не даст ответа… союзники будут рассматривать это как тактику проволочек, попытку затянуть окончание войны; в подобном случае американские войска начнут наступление, вместо того чтобы мирно войти в Японию“. Император был очень обеспокоен этим. Он еще раз объяснил мне, что я, в качестве премьер-министра, смогу легко договориться с генералом Макартуром. Поэтому я решил пойти навстречу его просьбе, сказав, что в данном случае мне действительно необходимо пойти на это.

Император выглядел очень изможденным из-за ужасных военных событий. Он настолько осунулся и похудел, что мне было тяжело даже смотреть на него».

Хирохито потребовал от нового премьера «твердо следовать Конституции и прилагать необходимые усилия по стабилизации положения, установив строгую дисциплину в армии и поддерживая закон и