— Ну и кому понадобилось присылать тебе анонимное письмо? — недоумевает Даниэль.

— Полагаю, это пламенный привет от Саймона Рингера, — саркастически усмехается Терренс.

— От Саймона Рингера? Так он же под арестом, да еще и прикован к инвалидному креслу!

— Знаешь, Даниэль, я не удивлюсь, если это так! Он запросто мог попросить кого-нибудь настрочить письмо и отправить его сюда.

— Ну ты сначала посмотри, что внутри конверта, а уже потом будешь делать какие-то выводы.

Терренс несколько секунд вертит конверт в руках, не решаясь его открыть.

— Да уж, как бы мне ни хотелось выбросить это письмо, но я должен узнать, что там написано, — резко выдыхает Терренс. — Даже если это и весточка от Саймона Рингера.

Быстро разорвав конверт, Терренс находит в нем листок, аккуратно сложенный несколько раз так, что края идеально совпадают. Мужчина вытаскивает его, немного неуверенно разворачивает и глазами пробегается по тому, что на нем написано.

«…Скрывают некоторые люди, которые окружают тебя. Какие-то тайны могут сильно удивить тебя, какие-то приведут в ступор, а какие-то шокируют настолько сильно, что ты не сможешь сказать ни единого слова. И я советую тебе не зевать и получше осматриваться по сторонам, когда ты ходишь по улицам. Ведь кто знает, что или кого ты можешь встретить на своем пути. Может случиться все что угодно… Помни это.»

— Что за черт! — сильно нахмурившись, недоумевает Терренс. — Я вообще ничего не понимаю! Что за бред?

— О, походу, теперь точно будет не до шуток… — задумчиво отвечает Даниэль, также читая это письмо и приходя в легкое недоумение.

— Интересно, почему это мне надо смотреть по сторонам? И какие тайны могут удивить, привести в ступор и шокировать меня? Что автор письма хотел этим сказать?

— Эй, посмотри, это письмо написано не полностью! У него должна быть первая часть, которая раскроет смысл этого бредового письма!

— Да, но какой смысл посылать незаконченное письмо? Неужели вскоре мне и правда должны прислать еще одно?

— Слушай, МакКлайф, а ты случайно не перебежал кому-то дорожку? — интересуется Даниэль. — Вдруг какой-то больной мужик или злопамятная девчонка затаили на тебя обиду?

— Да никому я не перебегал дорогу! И ни с кем не ругался!

— Ну знаешь, по-моему, это не бред. Вот тебя предупреждают, что ты должен быть осторожен. Значит, кто-то точно знает, что тебе будет плохо.

— Может быть, это все не обо мне? Что если это письмо прислали по ошибке? Кто-нибудь в спешке написал неправильный адрес и имя…

— Ну этим ты можешь лишь успокаивать себя. А письмо и правда может быть именно для тебя.

— Но от кого оно? Здесь нет никакой подписи! Кроме того, непонятно, к кому обращается автор письма: к женщине или мужчине.

— Я все понимаю, но тебе лучше правда не зевать и оглядываться по сторонам, когда ты куда-то едешь. Думаю, у тебя появился серьезный недруг, который знает твой домашний адрес и имя.

— Да уж, я так и знал, что это анонимное письмо до добра не доведет… — Терренс прикладывает руку ко лбу и резко выдыхает. — Невольно вспомнил, как тот козел Саймон угрожал Ракель и тоже строчил всякие письма.

— Не удивлюсь, если кто-то реально задумал месть и на этот раз мечтает уничтожить тебя.

— Но кто? — разводит руками Терренс. — Я не делал никому ничего плохого и никогда не лез в чужие дела, если это не касалось моих близких. Как в случае с Ракель… Я должен был вмешаться… Может, сделал это поздно, но все же нам удалось избежать плохого.

— Кстати, а на свободе остались какие-то сообщники Рингера? Может, они сделали это по приказу того типа? Вроде бы никто не запрещает навещать людей в тюрьме. Вдруг они пришли к нему, и он попросил их попугать тебя и Ракель?

— Нет, полиция вроде бы арестовала того парня, который был соучастником всех его грязных делишек, и его дружков, которые по его просьбе также делали всякие гадости. А больше я не знаю о тех, кто мог бы быть на свободе и вредить.

Даниэль, сильно нахмурив лоб, еще раз перечитывает письмо, которое он забирает из рук Терренса.

— Знаешь, Терренс, может быть и такое, что в опасности находишься не только ты, но и Ракель, — предполагает Даниэль. — Уверен, что автору этого анонимного письма определенно известно про нее, и они могут иметь зуб и на эту девушку.

— Да, ты прав… — задумчиво соглашается Терренс. — Ей и правда очень опасно оставаться одной. Мое чутье подсказывает, что для нее все это не пройдет бесследно, даже если автор этого письма мечтает отомстить мне.

— Ты знаешь, где она сейчас находится?

— Сейчас Ракель должна быть на съемках… Правда, я не знаю, где именно она находится на данный момент, ибо на у нее запланировано две или три фотосъемки в разных местах. Одна где-то за городом, вторая — в студии, третья — где-то еще…

— Может, стоит позвонить ей?

— Она не ответит, потому что телефон Ракель находится в том помещении, где ее готовят к съемкам. Не будет же она брать мобильный с собой и сниматься с ним для обложки журнала.

— Окей, а сколько длится одна съемка?

— По-разному. Могут и за час все отснять, а могут и весь день провозиться и с горем пополам закончить работу.

— Ох… Жаль… Ты бы мог узнать, когда все закончится и поехать за ней.

— Я поеду… Несомненно поеду за ней сразу же, как только узнаю, где она находится. — Терренс резко выдыхает, нервно потирая руки. — Я не позволю ей ехать домой одной. Не хватало, чтобы она как-то пострадала из-за того, кто хочет навредить мне.

Терренс сжимает свою переносицу, согнувшись пополам и всерьез переживая, что с Ракель может случиться что-то плохое.

— Ладно-ладно, мужик, не надо паниковать, — спокойно говорит Даниэль, похлопав Терренса по плечу. — Тем более, что Ракель не одна. С ней на съемки ездит целая команда стилистов и помощников. Вряд ли кто-то захотел бы причинить ей вред, когда ее окружает столько людей.

— Знаю… — тихо произносит Терренс, поднеся сложенные руки ко рту. — Но мне все равно как-то неспокойно… Стоило мне прочитать это письмо, как я потерял покой. Да и твои слова заставляют меня задуматься.

— Слушай, может быть, это реально была чья-нибудь злая шутка. Да, осторожность никогда не помешает, и подобные письма нельзя оставлять без внимания. Но и становиться параноиком тоже не стоит. Тревогу надо бить, когда что-то уже произошло.

— Не знаю, Даниэль, теперь я уже не так уверен в том, что меня с кем-то спутали. У меня слишком нехорошее