Верные слуги Атрейдеса в один голос заверили его, что сделают все возможное.

– Вы могли бы и не говорить об этом, милорд! – воскликнул Гарни Холлик.

Пол взглянул на отца.

– Я – ваш будущий наследник, сэр, и пока остаюсь на Каладане, я буду с честью и должной ответственностью представлять здесь Дом Атрейдесов. Можете положиться на меня, сэр.

– Да, Пол, я могу это сделать и покину Каладан, зная, что он остается в надежных руках. – Герцог сжал рукой плечо сына. – Ты понимаешь, что я делаю это ради твоего будущего и приумножения наших богатств.

– Я знаю, что это так, но… – Пол отвернулся, взгляд его стал напряженным. – Почему мама не едет с тобой?

Лето с новой силой ощутил, как ледяная броня сковывает его сердце.

– Твоя мать сделала свой выбор.

Несколько последних ночей он провел в своих личных покоях. Джессика, кажется, избегала его, дав ему возможность подумать, но каждый из них понимал, что разделяющая их пропасть становится все шире. Теперь им обоим предстоял отъезд, а значит, решение откладывалось на неопределенный срок и эмоциональная рана будет продолжать болеть и гнить.

Но, быть может, со временем…

Накануне вечером Джессика столкнулась с Лето в коридоре замка – Лето не сомневался, что встреча не была случайной. Наложница смотрела на него, не отводя взгляда, и он увидел в ее зеленых глазах невысказанную любовь и отчаяние.

– Лето, прошу тебя, я… Наверное, я сейчас вижу тебя в последний раз! Есть одна вещь, которую ты должен знать.

Но у нее уже было к тому времени слишком много тайн от него. Он не остановился, и Джессика вернулась в свои покои, где собирала вещи к отъезду на Уаллах.

Теперь Лето повернулся к Полу и холодно произнес:

– Твоя мать покидает нас.

* * *

Орден сестер поставил леди Джессику в невыносимое положение, заставив делать выбор между исходами, ни один из которых не был приемлемым. Ее назначили на Каладан, когда она была совсем юной девушкой со свеженьким личиком, ясными глазами, очень обрадованной тем, что ее отправили к такому красавцу и такому, как выяснилось, доброму человеку, как Лето.

Но по сути Джессика продолжала всецело принадлежать вскормившему ее Ордену. Это не было ее осознанным выбором. Она могла своевольничать, сопротивляться, но у Бинэ Гессерит всегда были в запасе способы призвать сестру к порядку, и Лето не мог даже подозревать об этих способах. Однако она знала, на что способны ведьмы-гессеритки, знала, насколько мстительны Преподобные Матери.

Если бы она не поехала на Уаллах IX, то они опозорили бы Лето, облили бы грязью его репутацию, уничтожили бы его доброе имя, а это было для него намного хуже, чем если бы они просто убили его.

Ей надо уехать. Она должна это сделать.

Джессика начала собираться, решительно укладывая в чемодан дорожную одежду. Она собиралась полететь рейсовым челноком, а для этого ей нужна была обычная повседневная одежда. Она самостоятельно вернется в школу Матерей, которую помнила с самого раннего детства. Джессика родилась и воспитывалась там, жила в яслях с другими детьми, воспитывавшимися без родителей. Никто из них ничего не знал о своем происхождении.

Если ты не подчинишься нам, мы уничтожим не только тебя, но и Лето со всем его окружением.

Джессика чувствовала себя как в клетке, откуда не было выхода. Бинэ Гессерит крепко держали ее в своих удушающих объятиях. Она родилась в Ордене сестер, и умереть ей суждено там же.

Корпус герцогского фрегата был расписан с немыслимой, просто кричащей яркостью. Для своих проводов Лето созвал восторженные толпы людей, размахивающих черно-зелеными знаменами. Все это было частью нового костюма, который ему пришлось теперь надеть. На проводах присутствовал даже архивикарий Тороно.

Лето не улыбался, идя по выложенному бронированными плитами полю космопорта Кала-Сити в сопровождении многочисленной свиты. Это были не светящийся от счастья пилот Арко и большеглазая девушка, которые улетали с ним на Оторио…

Оказавшись на борту фрегата, Лето отрешился от этих мыслей. Он закрылся в своей личной каюте, не сказав свите ни слова. Ему не терпелось отправиться в путь.

Для пущей важности он мог, конечно, взять с собой ментата – это подняло бы его престиж в глазах других аристократов, но Лето оставил Хавата на Каладане – для охраны Пола. Кроме того, в обязанности ментата входило обеспечение безопасности и продолжение расследования деятельности остатков банды наркобарона Чена Марека. Сейчас это было для Лето важнее всего.

Все решения были приняты, но Лето не испытывал радости. Герцогу предстояло явиться к императорскому двору и придерживаться необходимых формальностей, дабы укрепить положение Дома Атрейдесов.

Невидимый отсюда, огромный лайнер Гильдии висел на орбите Каладана. Около него кипела работа – сгружались и разгружались транспортные суда, причаливали и отчаливали пассажирские корабли, поднимались на борт грузовые контейнеры. Тем временем фрегат Атрейдеса готовился к взлету.

Лето посмотрел в иллюминатор и увидел на другом конце космопорта пассажирский челнок. Глаза предательски защипало, когда он подумал, что там сейчас находится Джессика. Он даже не попрощался с ней. Когда корабли окажутся в гигантском транспортном отсеке лайнера, он останется на борту своего фрегата, а она – в кабине челнока вместе с другими пассажирами, и отныне пути их разойдутся. Она отправится к цели своего путешествия – Уаллаху IX, чтобы прибыть в школу Матерей.

Очень скоро между ними окажется Вселенная, которая навсегда разлучит их.

На пороге каюты показался один из взятых в путь слуг герцога. Молодой человек был одет в официальный мундир гвардии Атрейдесов. Парень чувствовал себя в этой одежде так же неловко, как Лето в своей новой роли.

– Простите, милорд. Это сообщение было передано вам с лайнера. Оно доставлено с пометкой «срочно».

Лето принял из рук молодого человека документ, запечатанный в непроницаемый футляр. Занятый своими мыслями, он все же не забыл поблагодарить слугу, которого, кажется, удивила такая щепетильность герцога. Лето дождался, когда молодой человек выйдет, запер дверь, опустил светонепроницаемую штору на иллюминатор и только после этого занялся письмом.

На документе была печать Бинэ Гессерит, и это сразу насторожило Лето. Послание оказалось коротким и недвусмысленным.