вломился Марун. Он первым нашёл Джинна, уже ставшего цеем, и помог ему арестовать Ветон до того, как она сбежала. Настоящее чудо, что они сумели справиться с ней вдвоём и что никто так и не узнал, что случилось в ту ночь. Киллиан объявил, что Ветон уехала в Элву, и написал Джокасте, прося её о помощи в поддержании этой легенды. Джинн же, всего за одну ночь отрастивший крылья и ставший кем-то другим, поставил на уши весь дворец, в результате чего о столь неожиданном отъезде Ветон мало кто говорил.

Неужели это было всего пару месяцев назад?..

— Почему я всё ещё здесь? — повторила Ветон.

— А где бы ты хотела быть?

Ветон громко фыркнула.

Киллиан хотел убить её. Она столько лет жила в его дворце, лгала ему в глаза и притворялась, что они на одной стороне. Она пыталась убить Джинна и, что самое ужасное, почти убила. Если бы не его сущность цея, возродившаяся в момент, когда умерла смертная сущность, Ветон бы добилась желаемого.

Но одного Киллиан так и не понял: почему именно Джинн?

— Он был бы хорошей жертвой.

Киллиан против воли вздрогнул, но тут же взял себя в руки и сдвинул брови, бросив на Ветон презрительный взгляд.

Король великанов никогда не должен показывать своих чувств, а суд, вершимый им, должен быть справедливым. Казни были редким явлением в Ребнезаре, в Диких Землях они если и проводились, то за пределами городов и крепостей. Киллиан едва боролся с желанием приказать строить эшафот, на котором Ветон казнят на глазах у всего города. Она должна заплатить за то, что сделала, но она также должна раскрыть им свою конечную цель. Поэтому ни Джинн, ни Фортинбрас так и не убили её. Хотя, может быть, у них просто не поднималась рука.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — с лёгкой улыбкой продолжила Ветон, впервые обратившись к нему так фамильярно. — Странно, что я выбрала Джинна, да? Есть ведь принц Фортинбрас, — с издёвкой добавила она, улыбнувшись ещё шире. — Я могла убить его.

Киллиан рыкнул, сделав шаг вперёд, и всего на секунду заметил, как во взгляде Ветон появился страх. Однако она тут же собралась и, расправив плечи и выпрямив спину, посмотрела ему в глаза.

Между ними была решётка из толстых металлических прутьев, которые были исчерчены сигилами. Только маги могли переписать их и открыть дверь, ослабив давление, которое оказывали барьеры, наложенные на тюремные камеры. Но Киллиан спустился сюда один, без мага, и не смог бы открыть дверь, даже если бы захотел. Пока что Ветон была в безопасности. Её страх — лишь инстинкт, ещё не вытравленный хаосом из её тела. Ветон знала, что Киллиан опасен, и ей потребовались огромные усилия, чтобы скрыть это. Тем не менее она, почувствовав, что прямо сейчас Киллиан не навредит ей, продолжила:

— Я могла бы убить тебя.

— Ты так в этом уверена?

— О, конечно, — ни на секунду не задумавшись, подтвердила Ветон. — Может, ты и великан, но далеко не самое сильное существо во всех мирах. Хотя признаю, что тебя бы хватило, чтобы заменить… так-так, две дюжины смертных, полагаю.

Киллиан насторожился.

— Заменить?

Но Ветон не ответила: лишь улыбнулась уголками губ, прислонившись спиной к стене, и отвела глаза. Она играла с ним, однако Киллиан не понимал, что мешало ей продолжать играть молча. Она молчала столько месяцев, не поддавалась уговорам и магии Джинна, выдержала Время, которое использовал Фортинбрас… Даже будучи феей, в крови которой ещё теплилась магия, она должна была сломаться. На мгновение Киллиан подумал, что Джинн и Фортинбрас, возможно, пожалели её, но быстро отбросил эту мысль. Они были не настолько глупы, чтобы жалеть предательницу.

— Рано или поздно, но хаос ослабнет, — тихо, но яростно произнёс Киллиан.

— Ты готов так долго ждать?

Разумеется, нет. Будь его воля, он бы убил Ветон голыми руками, ничуть не заботясь о том, как эту новость воспримет Джинн. У них было принято, что наказание преступнику назначал тот, кто пострадал от его руки. Пайпер и Эйкен, которых отравил Гидр, имели право решить, что с ним будет, но отдали всё в руки Фортинбраса. Джинн же мог решать, что будет с Ветон.

Порой Киллиану хотелось встряхнуть его, напомнить, что Ветон пыталась его убить, чтобы, наконец, из его взгляда пропало сострадание, смешанное с растерянностью. Ему также хотелось разобраться с Ветон прямо сейчас, пока Джинн был в Артизаре, чтобы и дальше не терпеть её присутствие, однако он был вынужден сдерживаться. Не столько ради Джинна, который хотел, чтобы Ветон сказала ему правду, сколько ради Эйлау, которая пообещала, что сумеет найти то, что им поможет.

Три дня назад она написала, что почти у цели, но с тех пор — ни одного сообщения. Киллиан волновался сильнее, чем обычно, из-за чего едва не срывался. Будучи магом, Эйлау сама могла открыть портал в Омагу и явиться сюда в любое время, однако сильно задерживалась. В последнем письме она сказала, что будет в Омаге на рассвете и принесёт с собой магию, которая поможет им разговорить Ветон, а время уже перевалило за полдень. Совсем скоро Киллиану придётся уйти, чтобы встретиться с Икасом, но он сомневался, что сможет спокойно обсудить с ним положение в крепости. Его племянники были в Лабиринте, и он никак не мог им помочь. Джинн — в Артизаре, последовал за мощным выбросом магии, и пока он не вернётся, Киллиан не узнает, что там случилось. А Эйлау…

Послышались совсем тихие шаги. Какой бы лёгкой ни была поступь фей, слух великанов был совершенен — Киллиан услышал не только шаги, но и шорох одежды, дыхание, даже почувствовал, как в воздухе заклубилась магия.

Эйлау вышла из-за угла вместе с Маруном и сразу же махнула ему ладонью, прогоняя. Марун задержался, бросив скептический взгляд на камеру, перед которой стоял Киллиан, и сдвинулся лишь после того, как тот кивнул. Эйлау проводила его светящимися от магии глазами и, быстро преодолев расстояние до камеры, впилась в Ветон диким взглядом.

— Здравствуй, милая, — едва не пропела она, слегка наклонившись к прутьям решётки.

Ветон напряглась, и Киллиан даже позволил себе улыбнуться. Ему нравился её