Золотых уже подозвал своих помощников и что-то резко втолковывал, обращаясь в основном к Степану Чеботареву.

На поясе коротко пискнула мобила; Коршунович машинально сгреб ее рукой.

— Коршунович!

— Палыч? — узнал он голос Шабанеева. — Я проанализировал входные сообщения. Вывод однозначный: Европа. Нас в грязной игре подозревает Европа.

— Понял, Ваня, — сказал Коршунович. — Пока ничего не предпринимайте. Жди, я как раз с Золотых совещаюсь…

Генерал, словно почувствовав, умолк и, по-прежнему окруженный свитой, выжидательно глядел на Коршуновича.

— Все сходится, Семеныч, — сообщил россиянин. — Нам накапали на Сибирь. Вам — на Европу. А Европе — на нас. Круг замкнулся.

Золотых хмыкнул — даже с некоторым, вытеснившим усталость, азартом.

— Знаешь, Палыч, у меня такое ощущение, что мы в ближайшее время будет иметь счастье беседовать с господином Шольцем.

Коршунович, помалу заражаясь тем же азартом, с готовностью выставил на всеобщее обозрение мобилу.

— Вызывать?

— Вызывай. Думаю, это должен сделать именно ты.

Коршунович молча набрал трехзначный номер.

— Але! Коршунович, Россия. Господин Шольц, генерал Золотых и я считаем, что нам немедленно — подчеркиваю: немедленно — нужно провести закрытое совещание. Поскольку линия вот-вот сдвинется, думаю, разумно будет провести его в штабном махолете генерала Золотых. Да, уж поспешите.

Он отключился и взглянул на Золотых.

— Сейчас будет. Но, кажется, он прибудет со спецназом.

— Не доверяет, значит…

— Я бы на его месте тоже не доверял.

Коршунович уже вызывал Шабанеева.

— Ваня? Подготовь-ка мне распечатку итоговой сводки по отчетам Домкрата, Методиста и Стоппера. Под доступ альфа. Ага, одного экземпляра хватит.

— Пойдем, — сказал Золотых и направился к туше махолета, вытянувшейся на песке метрах в ста от места исторической беседы.

Коршунович, не мешкая, направился за ним, удивляясь, когда и куда успела рассосаться многочисленная свита генерала. Ведь генерал, грузно увязая в песке и попирая колючку, шел к махолету в полном одиночестве.

Золотых и Коршунович не ошиблись: майор вэ-эр Европейского Союза Манфред Шольц действительно появился у штабного махолета в сопровождении десятка рядовых-спецназовцев и капитана-сенбернара. У капитана, как и у всех его соморфемников, был очень печальный взгляд — наверное, из-за опущенных уголков глаз и чуть отвисших век. Чем-то его бесконечная печаль напоминала обычное выражение лица утерянного и вроде бы снова найденного агента Шерифа, Арчибальда де Шертарини восемьдесят восьмого.

Коршунович, ничего не объясняя, мрачно и вообще молча подал Шольцу распечатки и вернулся в махолет.

Вокруг царила предотлетная суета. Линию противостояния ашгабатцев переносили на пару километров ближе к городу — защитников как раз оттеснили и территорию зачистили от возможных отставших.

Шольц документы просмотрел лишь вскользь; затем жестом отослал спецназовцев и так же молча направился к люку махолета. Его сразу направили в отсек, где находились Золотых и Коршунович.

— Прочли, коллега? — справился генерал Золотых.

— Прочел, — подтвердил Шольц. — Не могу сказать, что особенно удивлен. Наверное, мне стоит предоставить аналогичные отчеты моих агентов?

— Стоит, но не немедленно. Если можно вкратце: вас пытались убедить, что за ашгабатскими событиями стоит Россия?

— Именно так. Причем, как и в вашем случае, метод убеждения моих агентов при более пристальном рассмотрении кажется достаточно искусственным.

— Н-да, — вздохнул Коршунович. — Схалтурил Варга…

— Это не Варга, я так полагаю, — уточнил Золотых. — Это его помощник, Сулим Ханмуратов. Темная лошадка…

— Думаю, он просто был весьма ограничен в сроках, — мягко вставил Шольц. — Но своего он все же добился: выгадал еще немного времени. Я часа три пытался выведать у собственного руководства, имеются ли у них какие-нибудь данные на этот счет?

— Вы поставили свое руководство в известность? — насторожился Золотых.

— Нет, — невозмутимо ответил Шольц. — Но принял меры, чтобы руководство узнало обо всем, если… со мной что-либо произойдет в ближайшие сутки.

Золотых и Коршунович многозначительно переглянулись.

— То есть… Вы допускали, что все обстоит именно так, как вас пытаются убедить?

— Я обязан был учитывать и такой вариант развития событий.

— И тем не менее вы пришли к нам? Вы отважный человек, Шольц.

— Видите ли, господа… Если бы я действительно проведал об информации, которая не предназначалась для меня, десяток спецназовцев вряд ли сумели бы меня оборонить.

Золотых покачал головой:

— Ну и ну… Ладно.

Махолет, слегка качнувшись, взлетел. Золотых невольно схватился за край стола.

— Раз уж у нас такое сложилось взаимопонимание, буквально с полуслова… давайте решим, как нам вытаскивать Шерифа. Я так полагаю, никому не придет в голову посылать на город штурмовики…

— Мы прорабатывали вариант засылки агента в Багир, к этому самому Ахтамали Бахва, — сообщил Коршунович.

— И что? — заинтересовался Золотых.

— Есть проблема. — Коршунович неопределенно повел рукой. — Как, собственно, переправить агента за линию противостояния. Не сбрасывать же с махолета…

— А кого ты намеревался послать? — продолжал допытываться Золотых.

Коршунович пожал плечами:

— Да мало ли… Нашелся бы человек.

— У меня есть предложение. — Золотых легонько хлопнул ладонями по столешнице. — Которое одновременно и решит все наши проблемы, и станет жестом доброй воли. Операция по выходу на Шерифа будет совместной операцией разведок наших стран. Ты, Палыч, предоставляешь всю информацию по тому телефонному звонку. Вы, Шольц, отряжаете своего агента. Например, Генриха Штраубе, мне он представляется специалистом очень высокого класса. Ну а я обеспечу тайную засылку агента за линию противостояния. Ну как?

— Поддерживаю, — лаконично высказался Шольц.

— А как ты его зашлешь? — недоверчиво спросил Коршунович. — Темнишь ты что-то, Семеныч…

— Ты забыл, Вениамин Палыч, что у нас в руках был пленный волк.

— Ну и что? — не понял Коршунович. — Его ведь обменяли? Да и как он мог поспособствовать нашей проблеме?

— Волка мы обменяли. А прибор волчьего камуфляжа, захваченный вместе с ним, — нет. Прибор работает, наши спецы проверяли.

Коршунович на миг онемел.

— Вот это да! — наконец сумел вымолвить он. — А мы тут ни сном, ни духом!

— И кстати, — небрежно добавил Золотых, искоса взглянув на Шольца, — вам не следует строить никаких планов относительно быстренького изучения этого прибора, пока он будет у вашего разведчика. Сибирь готова предоставить всю документацию по изучению вышеозначенного… гм… прибора. Данные секретны, но только не в отношении России и Европы. Вы понимаете меня, коллеги?

— Вполне, — ответил Шольц. — Перейдем к частностям?

Махолет тем временем сел. Летчики суетились у внешнего люка, топотали в отсеке-тамбуре.

— Вызывайте вашего Генриха, — сказал Золотых. — Надеюсь, он готов отправиться на задание немедленно?

— Безусловно, готов, — ничуть не сомневаясь, заверил Шольц. — Он всегда готов. И ко всему.

— Прям, как пионер, — пробормотал Коршунович.

— Что? — не понял Шольц.

— Да нет, ничего, ничего. — Коршунович махнул ладонью. — Это я своих помощников вызываю.

Едва сигнал прокатился по рядам наступающих, Цицаркин растолкал соню-водителя.

— А? — вскинулся