и нахождением их в дежурстве на аэродромах в готовности к немедленному вылету. Малочисленность истребительной авиации затрудняла систематическое патрулирование, так как оно было связано с перенапряжением экипажей. В сентябре 1942 г. для прикрытия движения судов на кавказской коммуникации и [372] прикрытия баз имелся всего 21 исправный самолет-истребитель {344}. В 1943 г. в связи с поступлением на вооружение новых скоростных истребителей, более совершенных радиотехнических средств наблюдения и благодаря накоплению организационного опыта взаимодействия зенитной артиллерии с истребительной авиацией эффективность противовоздушной обороны значительно возросла {345}.

Противокатерная оборона районов заключалась в организации предварительных поисков торпедных катеров противника авиацией, торпедными и сторожевыми катерами. Для уничтожения обнаруженных торпедных катеров вызывались ударные группы штурмовой авиации, дежурившие на аэродромах.

Противолодочная оборона районов, которой придавали большое значение даже летом 1942 г., когда подводные лодки противника являлись лишь потенциальной угрозой, заключалась в поисках их катерами и авиацией, в несении дозоров, наблюдении за подводными лодками с береговых постов, в постановке боковых и сетевых заграждений. Участок прибрежной трассы от Анапы до Батуми был разделен на пять зон поиска шириной 15-20 миль. Каждая из этих зон просматривалась два раза в сутки. Поиск производился главным образом самолетами, имевшими по две противолодочные бомбы (ПЛАБ-100). На ближайших аэродромах находились в десятиминутной готовности группы самолетов-штурмовиков типа Ил-2 и скоростные истребители типа ЛаГГ-3 и Як-3.

Противоминная оборона районов сводилась к организации противоминного наблюдения, к тралению фарватеров контактными и неконтактными тралами (электромагнитным баржевым тралом) и к размагничиванию кораблей и судов. Недостаток в тральщиках и отсутствие быстроходных неконтактных тралов препятствовали надежной организации противоминной обороны районов военно-морских баз. Иногда необходимость вынуждала прибегать к достаточно рискованным способам действий, вроде движения быстроходных катеров в подозрительных в отношении мин участках на максимальной скорости для вызова взрыва магнитно-акустических мин за кормой. Однако противник, рассчитывая на захват советских баз с берега в 1942 г., почти не ставил мин на прибрежной трассе. В 1943 г. его минные действия, за исключением заграждений в районе Керченского пролива, ограничились постановкой в феврале - сентябре в районе Мысхако, Геленджик около 285 мин.

Движение конвоев и боевых кораблей на трассе вдоль побережья Кавказа в течение 1942-1943 гг. проводилось [373] бесперебойно даже в периоды наиболее активных действий авиации противника во второй половине 1942 г. Серьезная трудность при организации конвоев по-прежнему заключалась в очень малом количестве боевых кораблей и катеров, которые могли быть использованы для непосредственного обеспечения транспортов. В июле 1942 г., например, флот мог выделить для этого 3 эскадренных миноносца, до 6 тральщиков, 2 сторожевых корабля и около 20 сторожевых катеров {346}. По данной причине для походного охранения конвоя, в который входило 2 транспорта, приходилось ограничиваться 4-5 кораблями и катерами.

Расчет показывал, что при минимальной длине строя транспортов 3 каб. и протяженности линии кругового охранения порядка 50 каб. плотность огня зенитной обороны, равно как и плотность наблюдения за подводными лодками, оказывалась недостаточной. Одним из вариантов, уменьшавших трудности, связанные с недостатком кораблей охранения, являлось движение конвоев под берегом, что позволяло иметь полукруговой походный ордер. Это было особенно целесообразно на тех участках, где можно было рассчитывать на огонь береговых зенитных батарей. При планировании переходов движение рассчитывалось так, чтобы участки, на которых была наиболее вероятна встреча с неприятельской авиацией, проходились в темное время суток.

Опасность ударов с воздуха и связанный с нею риск потерь транспортов заставили во второй половине 1942 г. и в 1943 г. осуществлять на них перевозки только до Туапсе, производить там перегрузку на малые транспортные суда и доставлять далее грузы в Джубгу и Геленджик.

О степени напряженности перевозок морем вдоль Кавказского побережья в 1942 г. можно судить по следующим цифрам. За период обороны Кавказа по этой трассе прошло свыше 1800 транспортов, около 2700 малых судов, буксиров и барж. Для их охранения корабли и катера произвели в общей сложности почти 3 тыс. выходов, а для прикрытия конвоев с воздуха истребительная авиация сделала свыше 2 тыс. самолето-вылетов.

Учитывая весьма ограниченное количество транспортов и малых судов, пригодных для перевозок морем, а также незначительное количество кораблей и катеров охранения и самолетов-истребителей, такое напряжение оказывалось почти предельным.

В перевозках по кавказской прибрежной трассе войск, их боевых и технических средств и грузов снабжения в 1942 г. крупную роль сыграли корабли эскадры, которые с июля по декабрь перевезли 47848 бойцов и офицеров, много оружия [374] и около 1 тыс. т войсковых грузов. Заслуживают особого внимания спешные перевозки 8, 9 и 10-й гвардейских стрелковых бригад, выполненные в октябре крейсерами «Красный Крым», «Красный Кавказ», лидером «Харьков», эскадренными миноносцами «Сообразительный» и «Беспощадный». 22 октября около полуночи немецкие торпедные катера, заняв позицию в темной части горизонта, пытались атаковать один из крейсеров и лидер «Харьков», но все восемь выпущенных торпед либо взорвались, попав в волнолом, либо выскочили на берег. Всего в 1942 г. на кавказской прибрежной коммуникации было потеряно шесть малых транспортов, несколько буксиров, сейнеров и катеров.

Постепенное усиление авиации Черноморского флота и вместе с тем ослабление немецкой авиации значительно изменили обстановку на кавказской прибрежной трассе, уменьшив опасность ударов с воздуха еще в ноябре - декабре 1942 г. Наконец, переход превосходства в воздухе к авиации Черноморского флота в 1943 г. еще более уменьшил эту угрозу, но, конечно, не исключил ее вовсе. В то же время в конце 1942 г. возникла реальная опасность со стороны подводных лодок противника. В начале 1943 г. немецко-фашистское командование использовало для действий на этой коммуникации три, а с мая шесть подводных лодок.

В течение 1943 г. число немецких торпедных катеров значительно увеличилось, достигнув двадцати.

Подводные лодки противника действовали в основном в районе Сочи, Поти, т. е. там, где действия немецкой авиации и тем более торпедных катеров были сопряжены с риском перехвата, либо оказывались вовсе невозможными. В течение 1943 г. немецкие подводные лодки сделали 30 выходов общей продолжительностью 792 суток. Они производили бесперископные атаки, применяя бесследные электроторпеды. В некоторых, правда редких, случаях ими использовалась артиллерия.

Немецкие торпедные катера действовали в 1943 г. на участке коммуникаций от Мысхако до Сочи, совершив 88 выходов в составе групп из 4-6 катеров. В отдельных случаях они предпринимали попытки совместных действий со своей авиацией, использовавшей осветительные авиабомбы; кроме того, произвели 3 минные постановки на прибрежной трассе {347}.

Движение на прибрежной