Надо идти, надо успеть передать о случившемся господину, надо уйти как можно дальше, пока они не спохватились, что меня нет. Запекшаяся лошадиная кровь отвратительно воняла и стягивала кожу лица, о край кимоно, где эта самая кровь успела запечься, можно было порезаться.

Тахикиро спустилась к ручью, где, упав на колени, долго пила воду. Хотелось лечь и поспать, но она боялась, что когда рассветет, разбойники могут обнаружить ее. Поэтому, кое-как умывшись, она побрела в непроглядной темноте, качаясь и то и дело спотыкаясь о невидимые в ночи корни деревьев.

Глава 15

ГОЛУБАЯ СТРЕЛА

Нищие, которых карма за непонятные заслуги подняла до небес, сделав важными слугами в доме господ, относятся с пренебрежением к любому, кто стоит ниже их или пришел в дом к хозяину с прошением. Самурай не должен обижать людей, пришедших за помощью. Поступая так, он уподобляет себя худшим из слуг.

Грюку Фудзико. Из книги «Дела семейные»

Для показательного выступления перед своим даймё, его семьей и челядью на плац были выведены несколько десятков молодых самураев, каждый из которых спешил произвести самое благоприятное впечатление на своего сюзерена.

Кияма, его сын Умино, невестка и ее придворные дамы располагались на специальном помосте, откуда было удобно наблюдать за происходящеим.

Первым испытанием по традиции была стрельба из лука. Поочередно юноши натягивали тетиву, целясь в сделанные из соломы чучела. Потом вдруг чучела словно ожили, начав передвигаться по специальным лебедкам, так что воинам пришлось поражать движущиеся мишени.

Произведшие выстрел самураи коротко кланялись зрителям, после чего возвращались на изначальные позиции.

После новичков свои таланты демонстрировали мастера. Таковых в отрядах Кияма было трое. Старшему пятьдесят, он происходил из рода самого Накамуры и носил точно такое же имя, как и его легендарный предок Накамура Кита. Среднему сорок два, кличка Муцу (как сразу же догадался Кияма, не настоящее имя, скорее название провинции, откуда явился стрелок). Но Муцу так Муцу, Кияма не привык разбрасываться мастерами и не задавал лишних вопросов, хотя лично для себя отправил в провинцию Муцу агента с приказом разузнать, кто таков мастер-лучник и чем знаменит? Очень скоро выяснилось, что новый лучник никакой не Муцу, а выходец из довольно-таки известной самурайской семьи Авадзитё, сбежавший из своего клана после того, как укокошил собственного братца, оказавшегося более удачливым в любви, нежели он. Узнав, что его невеста встречается с его же старшим братом, Авадзитё Оми выследил любовников, и когда те собирались лечь в постель, выпустил в братца через седзи сразу же шесть стрел! Подвиг из разряда невозможных, и оттого он казался Кияма столь прекрасным и впечатляющим. Впрочем, прекрасным его признали и старейшины рода, которые, испытывая трепет перед явленным им искусством, не посчитали возможным лишать Японию столь сильного лучника, отчего и не стали преследовать Авадзитё Оми, дав ему возможность исчезнуть.

Кияма несколько раз пытался приблизить к себе таинственного Муцу, но тот постоянно был грустным и недовольным, так что даймё вскоре был вынужден отступить. Вечно же плохое настроение лучника объяснялось как раз тем, что после достославного подвига, который он явно совершал в состоянии некой одержимости, он ни разу не выпустил из лука сразу же шесть стрел.

Младшему из участников соревнования мастеров было всего двадцать. Танака Судара — самурай из его клана, предки которого много лет служили Фудзимото. Таким образом, все три участника принадлежали к известным самурайским семьям, все, даже юный Танака, имели учеников и, занимая офицерские должности, исправно подготавливали стрелков.

Первым испытанием для этих лучников были выпущенные из больших плетеных корзин голуби, причем птицы выпускались сразу же из трех корзин. Трое мастеров-лучников одновременно вскинули луки и… Кияма много раз наблюдал это испытание, и всякий раз изумлялся скорости, с которой его лучшие лучники выпускали стрелу за стрелой.

— У каждого из троих испытуемых стрелы окрашены в свой цвет, у старшего Накамура-сан они голубые, у Муцу-сан — красные и у младшего Танака-сан — белые, — благожелательно пояснил Кияма взволнованно уставившемуся на происходящее внуку Судатё. — Когда стрельба закончится, самураи подсчитают поразившие цель стрелы и объявят, кто победил. Только отличный лучник может выпустить сразу же три стрелы, да так быстро, что ты нипочем не увидишь, как это происходит. — Он улыбнулся раскрасневшемуся от возбуждения мальчику. — Поэтому в каждой из корзин находятся по три голубя, но стрел у лучников, разумеется, намного больше, ведь есть и такие, которые, поразив свою птицу, успевают подстрелить еще и пару-тройку других голубей.

Поскольку данное состязание в замке Кияма происходило не в первый раз, даймё давным-давно разработал простое правило для определения победителя среди лучников. Подсчитывались только стрелы, оказавшиеся в тушках голубей. Неважно, если одного голубя пронзили сразу же несколько стрел, каждый мастер должен получить по заслугам, и не имеет никакого значения, что стрела одного из них вошла в сердце птицы, а другая только рассекла крыло. Любое ранение привело бы к тому, что птица — неважно, живая или мертвая — свалилась бы к ногам победителей. А значит, стрела в теле — зачет. Вылетела — кляни свою удачу. Стрелы для этого состязания тоже были особенными, с рогатиной на хвосте, чтобы застревали в телах птиц.

Публика разразилась аплодисментами и радостными восклицаниями, когда на плац свалилась последняя птица и все лучники по очереди отдали строгие, но не лишенные определенной кичливости поклоны зрителям. Какое-то время молодые самураи собирали поверженных птиц, а в воздухе летали пух и перья.

После подсчета стрел начальник охраны замка, избранный по случаю смотра судьей, во всеуслышание объявил победителя этого года. Не без наслаждения Кияма отметил, что, как и почти во все прошлые разы, победил старший из героев Накамура Кита. Это был хороший знак — пока твои ровесники держат за хвост удачу, она будет улыбаться и тебе. Всегда, когда победа сопутствовала старшему из лучников, весь последующий год у Кияма оказывался удачным. Именно с ним, с Накамура-сан, Кияма невольно олицетворял себя, на него была главная ставка и все его надежды.

Впрочем, поздравляя победителя, которому даймё по такому случаю вручал небольшой памятный подарок — в этом году китайский нож с драконами в специальном ореховом ларце, на крышке которого были вырезаны иероглифы победы, — Кияма вдруг был отвлечен неуместными возгласами.

Он повернул голову, пытаясь определить природу странного явления, когда увидел небывалый знак: неведомо откуда взявшаяся в замковом дворе рыжая лиса с зажатым в зубах голубем