Но потом, когда они начинали говорить, становилось ясно, что все-таки они непохожи на остальных.

Например, когда мы садились за стол, мать Крошки Ю сказала мне:

— Надеюсь, вы с горькой тыквой поладите. Я сама ее не часто ем, но когда это случается, не забываю благодарить судьбу за то, что мне достается и другая пища.

Она засмеялась, и другие девушки засмеялись с ней тоже. Похоже, им всем нравилась горькая тыква, если не за вкус, то за тему для разговоров.

— О, ты не знал настоящей горечи, если не прожил целую зиму с единственным брикетом угля для обогрева и стряпни, — сказала одна из них.

— Эта тыква — лакомство по сравнению с тем, что мне приходилось проглатывать, пока я была рабыней в богатом семействе, — вторила другая.

Вот что я тебе скажу, горькую тыкву я не любила ни до, ни после этого разговора. Сейчас тоже не люблю. И в моем представлении я никогда не была революционеркой. Но я присоединились бы к ним, если бы они сказали, что я должна это сделать, и ела бы эту горькую тыкву хоть каждый день и в каждом блюде, если бы это помогло мне выбраться из моего брака. Если для того, чтобы изменить собственную жизнь, мне пришлось бы изменить весь мир, я бы на это пошла. Мне кажется, большинство женщин в том доме думали так же.

После этого скромного обеда они принялись расспрашивать меня. И хотя мы совсем не знали друг друга, я рассказала им обо всем: о семье Вэнь Фу, о своей семье, о том, как Вэнь Фу все прибрал к рукам.

— Тогда он так просто не согласится на развод, — сказала одна из женщин за столом. — Я тоже из богатой семьи, и мой муж не хотел со мной расходиться, потому что это означало расстаться и с достатком моей родни.

— Что насчет сына? Ты хочешь забрать его с собой? — спросила мать Крошки Ю.

— Конечно. Мужу дела нет до сына, он использует его как оружие против меня, чтобы запугать и не дать развода.

— А деньги? — задала вопрос еще одна женщина. — У тебя свои деньги есть?

— От приданого осталось совсем немного. Есть только мелочь на повседневные расходы.

— Не забудь о своих украшениях, — сказала Пинат. — Те два золотых браслета, которые ты получила в подарок на свадьбу, все еще у тебя?

Я кивнула:

— И две цепочки, две пары серег и одно кольцо.

— У твоего мужа есть любовницы? — спросила мать Крошки Ю.

— Множество! — ответила я. — Он, как пес, все время принюхивается то к одному заду, то к другому.

— А какая-нибудь особенная женщина, с которой он встречается чаще, чем с остальными, есть? — вступила в разговор новая собеседница. — Иногда любовница, если мужчина достаточно сильно ее хочет, может вынудить мужчину развестись с женой. — И она усмехнулась.

— Нет, он ни к кому так не привязан, — сказала я. — Раньше он знакомился с женщиной, пользовался ею несколько недель и избавлялся от нее. Теперь мы живем в доме моего отца, вместе с его родителями. Слишком много глаз за ним наблюдает, поэтому свои грязные делишки он больше домой не таскает. Я не знаю, с кем он сейчас встречается.

— А ты? У тебя есть любовник? — поинтересовалась женщина, у которой не было переднего зуба.

— Конечно нет! — сердито ответила я. — Это у моего мужа нет понятий о морали, не у меня! Да как вы могли… — И я смутилась, а потом и вовсе устыдилась своего смущения. Потому что, разумеется, вспомнила о Джимми Лю. Мы не были любовниками, но я впервые в жизни ощутила то чувство, которое должны ощущать тайные влюбленные: стыд и необходимость этот стыд скрывать.

Мать Крошки Ю успокаивающе похлопала меня по руке:

— Этот вопрос был задан не для того, чтобы тебя оскорбить. Просто иногда женщине полезно сделать вид, что у нее есть любовник.

— Особенно если муж дорожит своей репутацией и не хочет ею рисковать, — добавила Пинат.

— Именно так мы выручили твою кузину, — пояснила мать Крошки Ю. — Придумали любовника. И после этого она сразу же получила развод.

— Но почему я должна на себя наговаривать?

— Ну и ладно, — проронила женщина с недостающим зубом. — Сохраняй свое лицо вместе с опостылевшим браком! Такая хорошенькая и гордая! Женщины вроде тебя не могут отказаться от старых традиций. Но, раз так, вини во всем только саму себя!

— Тише, не ссорьтесь! — сказала мать Крошки Ю. — Мы просто пытаемся узнать как можно больше, чтобы обдумать ситуацию. — Потом она повернулась ко мне: — Ты пока собирай свои украшения, всё, что найдешь. И когда будешь готова, вы с сыном должны бежать из дома, но так, чтобы за вами никто не следил, и прийти сюда. Придешь, и мы поймем, что делать дальше. Ты справишься с первой частью самостоятельно, или тебе нужна помощь?

— Справлюсь, — ответила я.

Но поняла, как именно это сделаю, уже позднее.

22. ОСТАЛСЯ ОДИН СЕЗОН

Когда я ушла от Пинат, давно перевалило за полдень. Мне пришлось почти бежать до книжного магазина, чтобы встретиться с твоим отцом. И всю дорогу я так широко улыбалась, не в силах сдерживаться, что встречавшиеся мне люди замечали мое счастье и улыбались в ответ.

Как только я увидела твоего отца, то сразу выпалила:

— Через неделю или две я уйду от мужа!

Я вся дрожала от волнения и гордости.

— Это правда? — спросил он, тоже дрожа.

— Правда, — подтвердила я.

Джимми Лю сжимал мои руки, и мы смеялись со слезами на глазах.

Если бы твой отец был еще жив, он бы согласился со мной. Уже тогда мы знали, что всегда будем вместе. Я не понимаю, как два незнакомца осознали это, откуда взялась такая уверенность. Но, может, все случилось таким образом: когда он выложил на стол фотографию четырех дочерей своей знакомой, он просил моей руки. А когда я прибежала к нему и сказала, что ухожу от мужа, я согласилась. И с того момента мы были вместе, два человека с одним сердцем.

— А дальше? — спрашивал он меня. — Что нам делать дальше?

— Надо немного подождать. Дождаться подходящего времени, чтобы я могла уйти.

Мы составили план. Подготовившись к бегству, я позвоню Джимми по телефону ночью, когда все уснут, и скажу ему что-нибудь простое и короткое. Например: «Буду завтра».

Но твой отец, такой романтик, предложил другую фразу, которая стала