растут сиреневые облака, и купаются оранжевые кони. А когда наступает ночь. То большая жёлтая тыква скатывается с горы, и падает в реку забвения, расплёскивая её воды. И река медленно течёт, неся на своих волнах расколотую тыкву, из которой выпадают, коричневые семена. Они падают на землю, пуская свои ростки. И вот уже бурая медведица, купается в зелёных ростках. А где-то далеко, на другой стороне земли, протянулись к небу жёлтые пески пустыни. Они двигаются под палящими лучами солнца, качая своими горбами, раскалённое небо. И оно поёт. Поёт свою жёлтую песню, вспенивая волнами, гребешки синих облаков. Ветер подхватывает их, и мягкой кистью наносит на лицо бога. Потом приходит дева, и первыми лучами солнца, сбривает тьму, открывая нам его светлый лик.

Он отпустил мою руку, и понёсся, по тёмным лужам, расплёскивая их как щенок, расплёскивает молоко из миски, жадно хватая его языком. — А ведь ему действительно не нужны, ни какие доказательства. — Подумал я.

Фил

Огромное белое полотно висело посреди двора. Абсолютно белое, не имеющее ни точки, ни чёрточки, ни каких конкретных очертаний. Ни чего за что мог бы зацепиться взгляд. Сознание растворялось в белой пустоте. И Фил никак не мог оторваться от белого полотна.

— А ну отойди от белья. — В окно высунулась баба с вполне конкретными округлыми очертаниями.

— Я ничего не делаю, я только смотрю — Сказал щуплый нескладный мальчик в больших очках с толстыми стёклами.

— Я тебе посмотрю. Сейчас спущусь, и съезжу тебе мокрой тряпкой по шее, будешь знать. А ну пошёл от белья.

Он съёжился, представив мокрую тряпку, и пошёл в другой конец двора.

— Фил — Крикнул ему соседский мальчишка — Давай побегаем.

— Не могу у меня зрение слабое. — Ответил Фил.

— Ну и дурак. Жил да был Слепой Фил

Он штаны надеть забыл.

Мальчишка убежал, а Фил уставился на маленький росток, пробивающий себе дорогу к солнцу. Крошечный, хрупкий он разломал толстый слой асфальта, обогнул бетонный поребрик и устремился в небо, раскрывая ему на встречу свои нежные лепестки.

— Фил. — Это была она всегда прекрасная и не досягаемая. Лёгкая как пух, стремительная как ласточка в полете. Она всегда была для него верхом совершенства. Он наблюдал за ней издалека, но никогда не решался подойти, и заговорить. А сейчас она сама подошла к нему и заговорила своим тонким и нежным голосом — Фи-и-ил ты меня слышишь?

— Да, прости, я задумался.

— Странное у тебя имя.

— Это не моё имя. Меня зовут Филимон. А Филом, мальчишки во дворе прозвали. Что бы короче было.

— Понятно. — Протянула она. — А почему ты не играешь со всеми?

— Не могу у меня зрение слабое.

— Понятно. А что ты тут делаешь

— Вот смотри. — И Фил показал ей маленький росток.

— Ой, какой красивый, можно я возьму его себе — И, не дождавшись ответа, она вырвала его с корнем.

— Катька иди к нам — Крикнул соседский мальчишка.

— Иду. — И она побежала туда, куда Фил пойти не мог.

Он стоял и смотрел, на вывернутую землю и думал, сколько нужно было преодолеть маленькому ростку, чтобы увидеть солнце. И как мало понадобилось, для того, чтобы просто вырвать его с корнем. Он перенёс бы это гораздо легче, если бы это сделал соседский мальчишка. Но это сделала она. Та, что была для него идеалом.

Он шёл по двору погруженный в свои мысли пока опять не наткнулся на белое полотно. Только теперь на нем была чёрная пятерня соседского мальчишки. Фил застыл глядя на черные очертания ладони на белом полотне. Это было как начало чего-то нового. Зарождения новой жизни ещё не изведанной, но уже волнующей своей непредсказуемостью.

В эту самую минуту, когда перед Филом уже разворачивалась картина создания новой вселенной, мокрая тряпка отпечатала свой след на шее и спине Фила. Очки слетели, тряпка продолжала хлестать. А Фил никак не мог понять, что происходит.

— Беги — Услышал он — Беги Фил — Кричала ему Катя.

— Беги дурак — Надрывался соседский мальчишка.

И Фил побежал. Он бежал, не разбирая дороги. Ничего не видя перед собой. Он бежал не чувствуя земли под ногами. Казалось, что он не бежит, а летит как птица. И счастье наполняло его. Как наполняет птенца, когда он впервые поднимается в небо.

Он бежал, пока огромное раскидистое дерево не стало на его пути. Ударившись об него с размаху, он упал, как падает подстреленная птица.

Следующие семь дней Фил провёл в постели. Доктор диагностировал большую гематому на лбу Фила и лёгкое сотрясение. Он лежал и думал о том, что же такое сотрясение и как оно влияет на человека. Он думал бы о нем ещё больше и обязательно пришёл бы к очень важному выводу, если бы не муха с большими лиловыми глазами, что села к нему на одеяло и уставилась прямо на него.

Ванюшкины сны

Север, представлялся Ванюшке, нагромождением, огромных ледяных глыб. И за каждой глыбой прятался белый медведь. Медведь, по мнению Ванюшки, был большим, и белым. Шуба у него была очень тёплая. Такая тёплая, что он мог легко спать на льду, и ему от этого ничего бы не было.

А ещё на севере есть рыбы-птицы, или птицы-рыбы, Ванюшка уже не помнил, но он читал, что они, эти самые рыбы-птицы, ходят по льду как люди, здороваются друг, с другом плавниками, или крыльями, Ванюшка уже точно не помнил. И разговаривают на своём птичьем или рыбьем языке. Вот только, Ванюшка, никак не мог вспомнить, как они называются. Толи Пиннги, толи Пинвинги…

— Мама — крикнул Ванюшка — а как Пинвингав зовут?

— Каких Пинвингав?

— Тех, птиц которые на севере живут, но не летают, а под водой плавают, и танцуют в рекламе возле холодильника.

— А…этих… этих зовут пингвины. Только они не танцуют у холодильника.

— Почему?

— Потому, что на северном полюсе, не нужны холодильники.

Довод о том, что на севере не нужны холодильники, понравился Ванюшке, и очень рассмешил его. — Зачем думал он на севере холодильник, если там и так много льда? — Думал Ванюшка и улыбка растекалась по его мечтательному лицу.

Когда Ванюшка уснул, ему приснился север. Север был похож на огромное, белое поле, с большими резными льдинами. И на каждой льдине, было по пингвину, и белому медведю.

Прошли годы. Ванюшка вырос, и с командой таких же искателей приключений, как и он сам, прибыл на крайний север. Полгода, Ванюшка следил