Встретив его взгляд, я мгновенно успокаиваюсь. В его черно-белых глазах. Желание, любовь и злой умысел. Но он так чертовски спокоен, и именно это заставляет меня чувствовать себя спокойно.

Нахмурив брови, я смотрю, как он протягивает мне наручники и ключ, но я пока не беру их.

«Что ты планируешь?» спрашиваю я, глядя на него.

«Разве я не говорил тебе раньше, что тебе не нужен полицейский, чтобы надеть на меня наручники? Я сказал, что позволю тебе делать со мной все, что захочешь, и именно это я и делаю».

Не знаю, почему я так удивилась, услышав это. Он ясно дал понять, что я владею им, но видеть, как он физически передает ее мне, все еще неприятно.

Облизнув губы, я нерешительно беру и кладу ключ на на тумбочку. Как только я это делаю, он снова поворачивается, показывая мне массивного осьминога, вытатуированного на его спине, щупальца которого простираются до плеч и шеи.

Иногда я прослеживаю каждую линию, пока он спит, знакомясь с ощущением его кожи, когда он не требует этого от меня.

Как и в те поздние ночи, я провожу пальцами по мелким деталям на осьминога, восхищаясь талантом, который был вложен в это произведение.

Мышцы на его спине пульсируют от моего прикосновения, и я не могу не чувствовать бодрости от того, как я на него воздействую.

Наслаждаясь его реакцией, я дразню его. Слегка проводя подушечками пальцев по его спине, рукам и кистям. По его коже пробегают мурашки, и я сдерживаю улыбку. Не думаю, что когда-либо видела, чтобы у этого человека было что-то настолько тривиальным, как мурашки. Это нормальная человеческая реакция, но когда Зейд хоть раз вел себя не как божество?

Я затягиваю наручники на его запястьях, резко вдыхая, когда он снова поворачивается и стоит передо мной. Персефона, заключающая Аида в темницу — это слишком мило. чтобы не пустить слюну.

«Ты позволишь мне делать с тобой все, что я захочу?» повторяю я, не желая верить в это. Видеть его таким… беззащитным — мой мозг не может этого понять.

Его глаза темнеют, и его ухмылка сползает. «Ты всегда была атеисткой по отношению к моим словам. Ты не способна верить в то, чего не видишь, и тебе не хватает веры. потому что ты слепа к тому, что находится прямо перед тобой. Я твой, чтобы командовать — И всегда командовать. Тебе просто нужно увидеть это, чтобы окончательно поверить».

Прочистив горло, я шепчу: «Сядь на кровать».

Без колебаний он делает шаг назад и медленно садится, держа свои ноги раздвинутыми. Мой взгляд снова тяготеет между ними, и мое сердце трепещет, как крылья колибри, одновременно завороженное и напуганное.

Заставляя себя сосредоточиться, я хватаюсь за низ ночнушки и стягиваю ее через голову, сохраняя медленный и мучительный темп. Зейд одобрительно хмыкает в глубине в своей груди, и это придает мне смелости. Достаточно, чтобы спустить трусики вниз по бедрам и выйти из них.

Это никогда не было сексуальным способом, но то, как глаза Зейда голодно пожирают мое тело, кажется, что я только что выполнила высококвалифицированный трюк на шесте для стриптиза.

В реальности я бы сломала себе шею, пытаясь сделать это.

«Ложись на кровать и встань на колени», — говорю я ему, задирая подбородок вверх, чтобы направить его.

Он усмехается, но делает то, что я говорю, забираясь на кровать с грацией пантеры. Он садится на пятках, раздвинув колени, и больше всего на свете я хочу сфотографировать его, чтобы потом посмотреть на это, когда мы станем старыми и седыми и никто из нас больше не будет способен на секс.

Полоски лунного света и мягкий свет от бра подчеркивают твердые плоскости его груди и пресса, подчеркивая каждую мышцу, напряженную на его кожи.

Только дьявол может так божественно управлять тенями вокруг своего тела.

Дьявол и Бог — две противоположные силы, составляющие одно противоречивое существо.

Облизывая губы от предвкушения, я заползаю на кровать, а затем на его на колени, держа свою киску над кончиком его члена.

Его губы шепчут по моей шее, и я кладу руки ему на плечи, чтобы не только сохранить равновесие, но и держать его под контролем.

Мое ядро пульсирует, когда глубокий гул вибрирует во всех моих руках, нарастающий, когда я намеренно провожу кистью по его лицу, касаясь своих затвердевших сосков. Прямо когда он собирается прикусить, я отстраняюсь усиливая дрожь, сотрясающую его тело.

Его голова откидывается назад, пока наши глаза не сталкиваются. Я дрожу от неконтролируемой похоти его взгляда. Он смотрит на меня так, словно просто выжидает время. Выполняя до той секунды, пока я не разомкну наручники.

В мгновение ока он сорвется с места и ударит, как гадюка. Мое горло в его и мое сердце между его зубами.

Я чувствую, как страх пульсирует в моем клиторе, увеличивая мой пульс до опасного уровня.

«Ты думаешь, что теперь ты сломлена, Аделина? Подожди, пока ты освободишь меня из этих оков», — угрожает он, в глубоком тембре его голоса слышится острое стекло. «Я буду трахать тебя до тех пор, пока каждая твоя косточка не сломается подо мной. Беспомощная маленькая мышка, чтобы я лепил и манипулировал ею».

Он намеренно пытается напугать меня, зная, как сильно мое тело поет от ужаса, который он вселяет в меня.

Инстинктивно я хочу убежать от его ужасающих обещаний и от подкрадывающегося страха, что он именно так и поступит. Я также хочу бросить ему вызов, чтобы смог его выполнить.

Мое сердце колотится о грудную клетку, но я не отрываю от него взгляда. Прикусив губу, я тянусь между нами и хватаюсь за его длину, наслаждаясь тем, как его верхняя губа кривится в усмешке.

А затем, очень медленно, я провожу кончиком по своей щели, смачивая его, прежде чем опускаясь все ниже и ниже, до тех пор, пока не останет неясного как различить, кто из нас дрожит.

Я наклоняюсь вперед и обхватываю его шею руками, подстраивая свои мягкие изгибы его суровые линии, и медленно ввожу его в себя. Ощущения точно такие же, как раньше, жжение когда он широко растягивает меня, но ненасытное блаженство которое сопровождает его.

Мои демоны щекочут заднюю часть моего мозга, умоляя впустить их, чтобы разрушить хаос в моем рассудке. Оттащить меня от этого драгоценного момента, когда я вновь обретаю то, что было украдено у меня. Поэтому я сосредоточила все свое внимание на мужчине подо мной.