Шрифт:
Закладка:
Есть своё оправдание и у российского министра финансов. Б. Г. Фёдоров заявил о своей отставке во время «бюджетного конфликта», выразив несогласие с бюджетом, принятым парламентом. Он написал заявление о своей отставке и отправил его с курьером в Белый дом. В нём говорилось:
«Председателю Совета министров РСФСР тов. Силаеву И. С. В соответствии с имеющимися у Вас полномочиями прошу принять мою отставку с поста министра финансов РСФСР в связи с несогласием с общей линией Правительства РСФСР. 26 декабря 1990 г. Фёдоров Б. Г.»
Фёдоров Б. Г.: «Моё терпение лопнуло при обсуждении проекта бюджета РСФСР на 1991 год. Верховный Совет РСФСР в лице бюджетного комитета (Ю. Воронин, В. Соколов, А. Починок) и наше российское правительство реформаторов требовали разработки бюджета РСФСР на принципах взносов в бюджет Союза. Мои принципы этого не позволяли, поскольку по существу шла подготовка к развалу Союза вместо его реформирования.
Я спросил: “Скажите: мы в Советском Союзе или нет? Если нет, то можно перейти на взносы. Если да, то должна быть нормальная налоговая система. Со вторым я согласен, в случае первого решения – нет”. Мне отвечали: “Мы в Союзе, но бюджет надо делать так, как будто мы находимся вне его”. Это говорили нынешние яростные борцы за Советский Союз, в том числе коммунисты.
Я стал горячиться и намекать, что в своей бюджетной речи публично скажу всё, что думаю по этому и другим поводам. Кроме того, я пытался подходить к бюджету с точки зрения рыночной экономики, а все, в том числе в Минфине России, хотели делать так, как умели. Нестыковка наших подходов была налицо. Напряжение непрерывно возрастало, и все они, очевидно, перестали мне доверять. Полагаю, что Ю. Воронин проворно бегал докладывать И. Силаеву.
За день до рассмотрения бюджета мне поздно вечером вдруг звонит И. Силаев и начинает уговаривать передать право выступления по бюджету на Верховном Совете моему первому заместителю И. Лазареву, который всё более старательно втирался в доверие к И. Силаеву и Ю. Скокову.
И. Силаев додумался даже сказать, что у меня “плохо с речью, и будет трудно выступать”. Я никогда этого не забуду. Я ответил, что назначать выступающего по бюджету – его законное право, но и у меня остаётся право принять своё решение»[161].
Позже он скажет ещё более жёстко.
Фёдоров Б. Г.: «Мои оппоненты активно интриговали, пытаясь заставить меня конфликтовать с союзным Минфином. Особенно вопрос обострился при подготовке государственного бюджета 1991 года. Российские руководители хотели прекратить все отчисления в союзный бюджет! Но это было абсурдное решение! Функций оборонных у нас не было, не занимались мы тогда безопасностью и внешней торговлей, союзный министр финансов Валентин Павлов мне даже компьютеры покупал. У нас были нормальные отношения – Союз ещё никто не отменял!
Даже я, никогда не претендовавший на звание крупного специалиста в бюджетной сфере, понимал, что меня заставляют принять документ, разваливающий СССР. Я политикой заниматься не хотел – мне это не было нужно. И тогда Верховному Совету и председателю правительства я выдвинул ультиматум: определиться, как делать бюджет – в рамках Союза или автономно»[162].
Однако окончательно покинул министерство Б. Г. Фёдоров только 28 декабря 1990 года.
Щербаков В. И.: «Горбачёв поручил нам вернуть бюджет в первоначальное состояние. Мы возмутились: ведь россияне выпустили свои указующие документы, мы их приняли, в соответствии с ними подготовили свои, т. е. сделали, как просили коллеги. Если мы пойдём на уступки, то остальные 14 республик нам завтра же пришлют свои претензии к бюджету. В результате Советский Союз просто развалится!»
17 ноября после обстоятельных разговоров с М. С. Горбачёвым высказал окончательное намерение выйти из состава правительства и вернуться на работу в Институт экономики АН СССР Л. И. Абалкин. Он встретил полное понимание с нашей стороны.
В своей книге «Неиспользованный шанс: полтора года в правительстве», написанной по горячим следам (Предисловие к книге автор датирует июлем 1991 года) Леонид Иванович пишет: «Осмысливая пройденный путь, я подтверждаю, что шанс действительно был. Если бы его удалось использовать, мы жили бы сегодня совсем по-другому, не испытывая тех страданий и того горя, которые выпали на долю народа» [163].
20 ноября Явлинский подтвердил своё решение об отставке в комитете Верховного Совета РСФСР по экономической реформе, а через день – на пленарном заседании ВС.
Объясняя причину изменения позиции Горбачёва, сознательно склоняющегося к их радикальной программе перехода к рынку, Григорий Алексеевич ответил главному редактору газеты «Московские новости» Е.В. Яковлеву: «Горбачёв не раз убеждался в пользе политических компромиссов. Но в экономике так поступать нельзя. А ему, видимо, показалось, что можно. Понимаю, на него оказывали огромное давление – это отдельный разговор. Но знаете, что мне обидно? Скажи он: не могу пойти на то или на другое, давайте вместе подумаем, как быть, и мы бы наверняка нашли решение. Но он пренебрёг этим, решил, что по-своему развяжет узлы. А они ещё больше затянулись»[164].
Возможно, это так и было, но приближался Новый год, а у Советского Союза впервые не было нового бюджета.
Щербаков В. И.: «А споры продолжались, разработать единую интегрированную программу перехода к рынку, сбалансированную и взаимоувязанную, не получалось. Мы, со своей стороны, подготовили-таки документ, обрисовывавший основные шаги: что надо сделать, в какой последовательности и с каким предполагаемым результатом. Это сегодня я смотрю и нахожу там ряд дыр, которые мы просто не предвидели, не понимали тогда последствия, которые может иметь тот или иной процесс, ведь мы были такие же советские люди, производное той эпохи, той системы координат, нам и в голову не приходило, что хороший, правильный закон можно вывернуть совсем в другую сторону, и найдутся люди, которые именно это и сделают. Но и эту программу нам всю пообкорнали: ЦК КПСС вырезал повышение цен, Верховный Совет вслед за повышением цен выбросил ещё что-то. В результате программа стала вообще лоскутной, и правительство отказалось её выполнять.
Ведь если сохранить бесконечные дотации, ломающие экономические законы, превращающие реальность в кривое зеркало, то такая, с позволения сказать, программа ничего не выправит и не улучшит, а приведёт к прямо противоположному. Если разрешали кооперативам и прочим “хозяйствующим субъектам” хлеб покупать по субсидированной цене, а продавать
