ее, что на этот уик-энд прогнозы были самые благоприятные. Если бы Конни знала, что пойдет дождь, она никогда бы не покинула свой уютный домик, чтобы отправиться в поход по диким лесам вокруг поместья и мокнуть там в палатке.

Конни не по своей воле стала туристкой. Первый раз, когда они путешествовали с рюкзаками на плечах по лесам в окрестностях Белых Гор, Роджер всегда шел впереди шагов на пять — десять, быстро продвигаясь сквозь чащу! Через каждую минуту она просила его идти немного помедленней и подождать ее, так как боялась сильно отстать. Когда он входил в лес, с ним происходили какие- то странные изменения — он превращался из талантливого художника в настоящего дикаря, — и ее всегда удивляло это. «Но на этот раз все будет по-другому», — подумала она. Теперь с ними был их маленький Брэдли* и Роджер вел себя более цивилизованно и прилично. Этот поход ей почти что понравился.

Идея похода принадлежала, конечно, Роджеру, и она молча согласилась только ради Брэдли. Роджер сказал, что им уже пора выходить вместе всей семьей. Без телевизора, без посторонних — никаких отвлечений, кроме природы и ее красоты. Конни вынуждена была согласиться с ним. Они достали для Брэдли маленький спальный мешок и рюкзак, который он, играя, часто носил в доме, и отправились в путь.

Тут Конни увидела, что Брэдли стал играть с острыми колышками, и едва удержалась, чтобы не прикрикнуть на него. Она всегда останавливала себя, когда ей хотелось повысить на него голос. «Не лезь на скалу, не подходи близко к речке, не играй в грязи».

— Готово? — спросил Роджер.

— Да, — ответил Брэдли.

Рюкзак висел у него сбоку, а ремни перепутались так, что распутать их было почти невозможно.

Роджер улыбнулся и взъерошил сыну волосы.

— Конечно, ты готов. Только давай я тебе немножко помогу. — Он поправил ремни и рюкзак Брэдли так, что тот теперь выглядел заправским туристом.

— А как ты, Конни?

— Прекрасно, прекрасно. — Она снова посмотрела на тучи и нахмурилась. — Кажется, будет сильная гроза.

Роджер улыбнулся, пытаясь успокоить ее.

— Мы можем немного вымокнуть, но мы ведь крепкие, мы не растаем, верно?

— Верно! — весело крикнул Брэдли.

Конни ничего не ответила. «Отец и сын», — подумала она.

Она вспомнила, как впервые встретила Роджера в колледже. Тогда она никак не могла понять, чем же он занимается. Минуту он был увлечен искусством, тем, что он делает, что хочет выразить своей работой, а в следующий момент он уже носился по корту, играя в теннис или в гандбол, или уходил на охоту на все выходные дни.

— Мама, что с тобой?

— Что? А, нет, все в порядке. Все прекрасно. Просто я думала…

— О чем?

— О папе, и о том, какой он хороший художник.

— Это хорошо, мама, но давай лучше пойдем, пока не начался дождь, — сказал Брэдли.

Конни нежно улыбнулась.

— Как скажешь, дорогой.

Подошел Роджер, помог ей надеть рюкзак, и они двинулись на север, к поместью, и к своему дому. Дорога из леса будет приятной и недлинной. Это было одной из причин, которые привлекли внимание Роджера к поместью Стоул. Оно располагалось в глуши лесов, и строители сделали для Роджера громадную студию прямо в доме. Впрочем, Конни здесь тоже нравилось.

Они шли по тропинке вдоль реки, которая вытекала из искусственного озера, ощущая прелесть теплого ветерка, дующего в лицо. Медленное, ленивое движение воды расслабляло Конни, она была почти рада, что согласилась на этот поход. Ей нравилось слушать нежное журчание воды и смотреть на причудливые изгибы реки у скал. На засохшем дереве появилась белка, серая, как старый ствол. Она встала на задние лапки, понюхала воздух и замерла, слившись с деревом.

Вдали через стволы деревьев Конни уже могла разглядеть дома. На окраине поместья дома стояли далеко друг от друга, не так, как в центре, и между ними были промежутки в несколько акров.

Она посмотрела наверх — солнце скрылось. В самом деле, небо темнело очень быстро. Конни вздохнула и поняла, что им не успеть домой, как бы быстро они ни продвигались вперед. Несколько бабочек появилось возле ее лица, и она с удовольствием разглядывала их, любуясь тем, как их маленькие тельца забавно прыгают в воздухе. Потом она снова вгляделась в лес, чтобы определить, сколько им еще осталось идти до дома.

— Проклятье! — проворчал Роджер, хлопнув себя по шее.

— Что случилось, дорогой? — спросила она.

— Кто-то меня укусил. Пчела, наверное.

— Я ничего не видела. Только несколько бабочек. Дай, я взгляну.

— Не надо. Все в порядке. Пошли дальше.

Они снова тронулись в путь. Но не успели они сделать и двух шагов, как Роджер хлопнул себя уже по щеке.

— Ой!

— Еще одна пчела?

— Нет, — сказал он. — Бабочка.

— Бабочки не кусаются.

— Да, но эта кусается.

Конни подошла к Роджеру и посмотрела на его щеку. Там выступила капелька крови. Тут они услышали слабый отдаленный звук, и Конни поняла, что где-то вдали кто-то пронзительно кричит. А через мгновение Роджер,

Конни и маленький Брэдли увидели, как на них надвигается шевелящаяся стена, которая движется, переливаясь коричневым, белым и серым.

— Какого черта?.. — тихо сказал Роджер.

Брэдли заплакал.

В следующее мгновенье они были окружены бабочками. Конни тут же вцепилась в руку Роджера, не видя ничего в плотном облаке из мотыльков. Казалось, что они находятся под водой, где каждая капля — бабочка. И она тонула, задыхалась в этом плотном воздухе, беспомощно царапая руками свое лицо. Конни почувствовала, как две руки обхватили ее ноги — это были руки Брэдли, и тут она потеряла равновесие. Падая, она услышала, как плач Брэдли перешел в испуганный крик.

Она смутно видела над собой Роджера, который изо всех сил размахивал руками. Он сыпал проклятьями и бил бабочек насмерть, размазывая их раздавленные тела по своему лицу. Конни осознала, что они обречены. Слишком много было здесь этих маленьких тварей. А потом она почувствовала жгучую боль во всем теле.

Неожиданно Брэдли отпустил ее колени и начал лягаться и беспорядочно бить руками, но большинство ударов доставалось ей. Его голос был полон страдания, и от этого сердце ее сжималось — слышать этот голос было гораздо больней, чем ощущать укусы бабочек. Конни чувствовала, как маленькие ножки бьют по ее лицу, по рукам, по шее, чувствовала она и жалящие укусы бабочек, которые ползли у нее по спине под кофточкой, заползали в рукава, двигались по голым ногам, кусали и жалили, нападая на каждый дюйм ее кожи. Она отчаянно давила их, катаясь по