Из Болоньи Игорь ехал на поезде в Милан, откуда у него был самолет в Израиль. Вагон был полупустой, и напротив него сидел симпатичный итальянец лет пятидесяти пяти с маленьким чемоданом. Путники разговорились – оказалось, что этот итальянец живет в маленьком городке возле Болоньи и впервые в мире разработал эффективный метод выделки лосиных шкур. Он достал из чемодана и показал профессору альбом, где каждая страница представляла собой выделанный определенным образом кусок лосиной кожи.

– Кому надо выделывать шкуры лосей?

– Ну, как кому… Этой технологией интересуется в Финляндии, Швеции и Канаде. Вот сейчас я лечу в Хельсинки. А вы, судя по акценту, русский, не знаете, что с этим в России?

Игорь еще раз пощупал кожаные листы из альбома и подивился их тонкости и мягкости:

– А я когда следующий раз приеду в Болонью, смогу заказать у вас пиджак из лосиной кожи?

– Конечно, при моей фирме есть маленькое пошивочное ателье, вот вам моя визитка, звоните.

Профессор задумался, он много раз бывал на советском Севере и видел, как жгут шкуры северных оленей. Дело было в том, что шкура взрослого оленя ужасно лезет. Игорь как-то рискнул и привез шкуру оленя, которую они с Даной повесили на стену в спальне. Через месяц Дана пригрозила выгнать профессора вместе со шкурой – она страшно линяла, и весь дом был завален вылезшими волосами. Поэтому в ход идут только шкурки новорожденных оленят – пыжик, из которых шьют шапки, и шкура с оленьих ног (камус) для пошива обуви и рукавиц. А вот почему не выделывают оленью кожу, Игорь в бытность свою на Севере не задумывался и поэтому не спрашивал.

Следующим пунктом в программе было изготовление примерно 20 семитрейлеров, несущих баллоны высокого давления в пределах бывшей Югославии. Эта попытка не удалась – оказалось невозможным сделать и сертифицировать баллоны в относительно короткий срок на югославской территории. Было решено заказать это оборудование в Болгарии в одной фирме, владельцем и директором которой был один примечательный болгарин по имени Любо Цанев. Игорь с Романом отправились к Любо в Софию на машине и увидели дядю около двух метров ростом и весом килограмм эдак сто пятьдесят. Оказалось, что в молодости Цанев был профессиональным волейболистом в одной из итальянских команд, дважды участвовал в Олимпийских играх в составе сборной Болгарии и дважды нес болгарский флаг на открытии Олимпиады. Любо в обычный автомобиль не помещался, и ему на фирме сделали «Ауди-6» со специальным водительским сиденьем. Игорь не мог отказать себе в удовольствии посидеть за рулем этого автомобиля.

Цанев был веселый и остроумный собеседник и отлично говорил как на русском, так и на английском и итальянском языках. Как и полагается южному славянину, он был чуть-чуть жуликоват и несколько раз пытался охмурить Игоря с Романом. Профессор каждый раз его вежливо разоблачал, и Любо сказал Роману, с которым он был знаком раньше: «Ты привез опасного типа – он слишком много знает, так тяжело работать».

Важным моментом в переоборудовании комбината была переделка оборудования для электролиза алюминия. Это оборудование было спроектировано и изготовлено немецкой фирмой «Инноватерм» и использовало для нагрева сжиженный нефтяной газ. Фирма находится в городке Буцбах, расположенном в земле Гессен в тридцати пяти километрах от Франкфурта-на-Майне и в восьмидесяти километрах от Кёльна. Игорь созвонился с директором фирмы, и по совпадению оказалось, что тот живет как раз около Кёльна. Игорь прилетел в Кёльн с Даной, и они остановились у ее сестры. На следующее утро точно в назначенное время у подъезда остановилась новенькая «пятерка» BMW. За рулем, как оказалось, был коммерческий директор фирмы, а директор сидел сзади, освободив место впереди для профессора.

– Курт три дня, как купил новую машину, и я решил с ним прокатиться, – заявил он.

Профессор тоже с большим удовольствием проехался на новенькой BMW по превосходному автобану. Буцбах оказался очаровательным старинным красивым городком. Особенно восхищали профессора многочисленные старинные дома, которые называются «фахверк». Фахверк появился в XV веке в Германии и стал очень популярным в Европе, особенно в северной части.

Коммент-эр: в фахверковом доме опорной конструкцией служат деревянные вертикальные и наклонные балки 18 на 18 сантиметров из дуба, ели или других сосновых. Они видны с наружной стороны дома и придают зданию характерный вид. Пространство между балками заполняли кирпичом, а также деревянной плетенкой и глиной. Далее стены штукатурили материалом на основе глины и покрывали известковой краской. Деревянные элементы, включая балки, окна, двери, пропитывали льняным маслом.

Как ни странно, такие фахверковые дома фактически вечные. Так, обедать профессора повели в ресторанчик в здании фахверк 400-летней давности.

Игорь договорился по всем вопросам с немцами, и они приступили к подготовке соглашения о сотрудничестве. Далее Игорь согласовал изготовление всех элементов регулирования и управления газовыми системами с сербской фирмой «Газтех», расположенной в городке Инджия, или Индия (25 тысяч жителей), в двадцати пяти километрах от Белграда. Говорят, что он является самым старым городом в Сербии. Игорь крепко подружился с главным акционером и директором «Газтеха» Садкевичем и техническим директором Момичем и поддерживал эту связь долгие годы. На следующих стадиях бразды правления приняли Иван с Романом, а Игорь наезжал в бывшую Югославию уже эпизодически для наблюдения за процессом работ и решения срочных текущих технических проблем. Через год комбинат заработал на природном газе. Израильтяне имели долю акций в 15 процентов, однако прибыли пока не поступали – сначала надо было компенсировать инвестиции.

Помимо алюминиевого комбината, фирма Игоря начала работать над газификацией тяжелых карьерных самосвалов на одном крупнейшем на Балканах медном руднике. Там уже речь шла об использовании сжиженного газа. Ближайшей передовой страной по использованию сжиженного газа была Турция, и профессор несколько раз посещал эту страну для изучения практики использования сжиженного газа и возможности доставки его из Турции на Балканы.

С бытовой точки зрения профессор как-то начал вползать в четвертую касту. Он ездил на лизинговых автомобилях, которые менялись каждые три года, они с Даной уже могли позволить себе отдыхать за границей и ездили в Канны, на Тенериф и т. д., но ощущение какой-то второсортности в Израиле у него не исчезало. Сын с невесткой подали документы на эмиграцию в Канаду, что профессор рьяно поддерживал. Он по-прежнему считал Израиль страной, населенной преимущественно жителями, вся философия которых в большинстве случаев укладывается в шуточный грузинский тост: «Чтобы у нас всё было, а нам бы за это ничего не было».

Правда, особенно размышлять было некогда –