– Я даже не представляю твои мотивы, душа моя… – и тут же получил удар с двух ног в корпус.

– Не называй меня так больше! – Айтаху зашипела, разъяренная, вскакивая с пола, – Да направит мою руку Энкай Наньоки! – ринувшись с ножом на мужа.

– Ах, ты! – Питер с блоком вывернул летящий на него клинок и подловил ударом по ее хромой ноге, сбивая на пол, раня еще больше. Она вскрикнула. Упала. Питер с кривой ухмылкой смотрел, как Айтаху ползет за выпавшим ножом, неспешно подошел и откинул его носком сапога подальше. Армейский клинок, звякая по пластобетону, вращаясь, отлетел в сторону, проскользив почти до решетки, за которой пряталась Ирен.

– Я слабо представляю, зачем ему ты. – подойдя к замершей на полу и стонущей от боли супруге, он присел рядом на корточки, поигрывая пред ней своим ножом. – И что он будет делать с наследством без меня? Ведь я... – Айтаху вскочила, рывком пробив головой ему под подбородок, отчего тот отлетел назад, еле удержавшись на ногах.

Ирен, широко раскрыв глаза, смотрела за битвой Питера и Айтаху. За тем, как Айтаху, сильно прогнувшись, влепила со спины - прогнувшись - каблуком в голову Питера, исполнив “хвост скорпиона”. Да так ловко и сильно, что он “поплыл”. Не став терять время даром, она уже пробила ему в место соединения пластин брони, воткнув в мелкие стыки длинные металлические иглы, выхваченные в момент из крипторов, не иначе. Как Питер тратил неумолимое время на то, чтобы освободиться от них, но уже утекала по капле его жизнь. Айтаху сильно ранила его.

Она тактически переиграла, навязав ему свои правила. Питер стал медлительнее, чаще пропускал удары, и когда Айтаху наигралась, остановившись, переведя дыхание, бросила ему:

– Какой же ты болтливый, только что языком и умеешь работать.

Ирэн увидела, как Айтаху бросилась вперед, изогнулась в прыжке и обвила крест-накрест шею Питера своими длинными ногами. Потянув, уперлась руками в пол, и вскрикнув - сделала его бросок через голову. Питер воткнулся в пластобетон, а она, мгновенно сделав подкат к нему, вытащив из своих крипторов на запястьях очередные металлические иглы, с силой воткнула их в основание шеи Питера, и достав еще - пробила сочленение брони. Питер задёргался, засучив ногами, пытаясь скинуть её с себя, но это было бесполезно. Айтаху хотя и была его легче, но усидела на дергающемся теле. Достав две очередные иглы, движением крест-накрест воткнула их Питеру под подбородок. Тот захрипел, забулькал, задергался ещё сильнее, уже вялыми движениями пытаясь скинуть ее, но очевидно, силы покинули его. Айтаху, глядя в глаза умирающего мужа:

– Если бы ты, Питер, чуть больше уделял времени законам Марса, то тогда бы ты знал, что при оформлении такого марьяжа, как наш, мы с тобой имеем одинаковые права на наследство Ланских.

Она прошлась, прихрамывая, подняла его нож:

– Твоя голова станет украшением в коллекции Мессира, а я, во славу Богов, изопью твоей крови! Жаль, ритуальной Чаши нет, но сойдет и так! Они меня простят.

Питер забулькал кровавой пеной, пытаясь что-то сказать, захрипел, выпучив из изо всех сил удивленные глаза, затихая.

– Милостивая Олапа да святые звёзды! Какой же ты был наивный. – она на мгновение прикрыла себе ладошкой один глаз, тут же убрав ее от лица. Через секунду улыбнулась, вскинув руки и, задрав голову, рассмеялась. Ее смех покатился по пустому помещению, рассыпался по пустой станции. – Уоуу!!! – эхо подхватило клич, и он далеко разнесся по самым дальним закоулкам.

Ирен отвернулась от решетки, сидя в своём укрытии, прижавшись спиной к пластобетону, с ужасом осознавая все то, что сказала Питеру его жена. Услышала, как она поднимает нож, звякнув им, слушала, как прошоркали каблуки, и, подволакивая ногу, она грузно плюхнулась, наверное, на труп. И видимо, пересела, тихо шипя от боли и матерясь перед уже ушедшим в мир иной Питером. Слушала скрежет ножа по защите, чавкающие звуки погружения в плоть металла. Хруст шейных позвонков и звук отвалившейся головы. Айтаху пыхтела, долго возилась, но дело было сделано. Ирен выглянула в тот момент, как Айтаху, подняв отрезанную голову вверх, поднеся срезом ко рту, сделала пару глотков стекающих рубиновых капель и довольная, утерлась рукавом. Убрав этот жуткий трофей в криптор, отсекла с одного из лежащих на станции трупов кусок формы, вытерла от крови клинок.

Ирен вновь прижалась спиной к стене, чувствуя, как ее пробивает крупной дрожью.

– Ирээээн! – Айтаху крикнула, намеренно растягивая ее имя…

И от этого крика у прячущейся девушки все заледенело внутри.

– Девочка моя, я знаю, что ты недалеко.

– Ты можешь сидеть в своей норе сколько угодно, но рано или поздно ты захочешь отсюда сбежать и однозначно накосячишь. Так что давай, заканчивай прятки.

Айтаху проковыляла, усевшись на ящике из-под боекомплекта. Вытянув поврежденную ногу, начала отстегивать сочленения брони.

– Ведь ты уже накосячила! Я даже подскажу в чём. – сегменты брони отпали, Айтаху поморщилась, разглядывая поврежденную ногу, начала обрабатывать раны. – Аромат пачули, милая Ирен. В наше время не часто его встретишь. – вколов дозу обезболивающего, она кривилась, продолжая оказывать себе первую помощь. – Я очень рада за тебя, лапуля, за то, что ты любишь дорогой парфюм. Как ты думаешь, смогу ли я найти след твоих духов?

Ирен, зажав себе рот двумя руками, вытаращила от страха глаза! Это же сколько нужно было знать о ней! Немыслимо!

– А мы ведь еще можем подружиться. – Айтаху, усмехнувшись, скривилась от боли, хотя та уже ослабевала, препараты делали свое дело.

Внутренне улыбнулась, накладывая универсальные средства перевязки, заканчивая процесс оказания себе первой помощи. Ах, теперь бы еще пару дней поваляться, и будет как новенькая, а если еще кто-нибудь при этом будет делать массаж, то боже мой, святые звезды!!!

– Притаилась и сидишь? – бросила Айтаху в пустоту. – Ну, хорошо, и я посижу. – сборка брони в обратном порядке была пустяковой задачей.

– Хочешь я скажу, какая последняя нота твоих духов? – с щелчком последний сегмент встал на место.

– Сандал, Ирусик, сандал. Мой любимый запах. Твои шикарные духи, подаренные тебе Питером, выбирала я. И кажется мне, уникальная работа земных маэстро сыграет сегодня с тобой плохую шутку.

Ирен, казалось, уже выплакав все слезы, опять почувствовала, как потекли мокрые дорожки по щекам.

–