Шанти: Инкарнатор, мы входим в зону формирования циклона.

Я смотрел через наложение двух реальностей. На то, что выхватывалось из мглы в подсветке прожекторов, и на то, что формировала мне Шанти. Благодаря моей легкой киборгизации от Профессора, я просматривал всю циклоническую структуру над центральным поселением на Титане. А над “Эль Маро” - центральным жилым комплексом, начинал образовываться глаз циклона: воронка, уходящая вверх трубой, насколько это было можно видеть. Она оплетала корпус уходящего ввысь строения синими молниями, словно плющом - жаль, я не могу это рассмотреть в Азур-диапазоне.

– Шанти, у меня плохие предчувствия насчет того, что перед нами - нельзя проходить сквозь “это”, попробуем обойти по дуге.

Я решаю, что проще сделать крюк и хорошо бы выйти ближе к гигантским фермам производства “Абсолютов”. Телеметрия Орбиталов, еще когда они были целы, зафиксировала падение всех крупных обломков, и эти данные были у Шанти, она уже построила модель засеивания Титана осколками Черной Луны. Два крупных осколка находились сейчас в районе производства, но хорошо, что не возле площадки для отгрузок на орбиту. И надеюсь, что гигантский круг транслокатора не поврежден. Хотя его и не запустили в работу, но его можно использовать как большую посадочную площадку, что, собственно говоря, я и планировал исполнить.

Крен вправо.

Если прямо над жилыми корпусами закручивается гигантского размера ледяной вихрь с нарастающей интенсивностью молний, мне вот никак нельзя туда попадать. Бьет набатом внутри инстинкт самосохранения.

Шанти: Инкарнатор. Эта Буря имеет Азур-составляющую, не иначе, от упавших на Титан обломков Черной Луны!

Сине-голубой, внезапный, ветвистый росчерк прошел рядом с Шаттлом.

Я инстинктивно дернул ручку, уходя от места удара молнии, мысленно благодаря звезды за то, что она не попала в меня. В реальности увернуться от молнии было невозможно. Полный газ, быстрее от этого места уносим ноги и, желательно, подальше.

Я еще больше забрал вправо, практически, развернувшись в обратном направлении, удаляясь от Бури, оставляя позади себя начинающие ветвиться за пределы циклонической структуры, плети Азурических молний. Переведя дух, я продолжил снижение, заложив широкую дугу влево, возвращаясь на выбранный ранее курс, скорректировал его, следуя к месту посадки.

Шанти: Судя по анализу атмосферы, мы скоро подойдем к нулевому уровню давления относительно Земли.

Произведя выравнивание, я не стал спускаться ниже, посадочная площадка будет незначительно ниже моего уровня полета. Начал искать глазами монорельсовую дорогу, судя по схеме, она должна была скоро появиться. Сверив свое местоположение, внес коррективы в маршрут, выправив курс на транслокатор.

Пока я двигался сквозь разлитый над Титаном туман, заполняющий сейчас все видимое пространство, отметил, что в его структуре, местами, возникало бирюзовое колыхание, словно от невидимой вуали, какое-то странное движение огромных масс. Я чудом разглядел в этой оранжевой мути зеркальные отблески вертикальных опор гигантской монорельсовой дороги. Как оказалось, мы уже пролетели больше трех сотен километров от точки входа в атмосферу Титана. Заложив вираж на посадку, уже имея четкие ориентиры, без особых осложнений произвел её рядом с транслокатором и огрызком какого-то технического строения. Коснулся упорами поверхности и вывел двигатели в холостой режим замирающей машины.

– Вот мы и прибыли, Шанти.

Когитор мне выдал погоду за бортом: давление в полтора раза больше земного, но гравитация 1 единица - равная Земной, хотя это только на монорельсе и площадках рядом с ним, обозначенными зеленой зеброй с подсветкой, да в поселениях - 160 по цельсию и ледяной ветер. Его не должно было быть, но вот он, несет мелкий черный песок, тихо шурша им по блистеру. В мрачной, буро-оранжевой дымке - не видно ни зги. Лучи прожекторов пробивают вперед всего ничего, пару-тройку метров. И лишь подстройкой зрения я улавливаю окружение: валяющиеся повсюду обломки техники да от Черной Луны, разнокалиберный мусор и множественные пробоины вокруг пятна системы переноса. Неясные засветы от чертовых осколков, усеявших планету, еле видны невооруженным глазом, как-будто светящиеся бирюзой, “шляпки”, садовых фонарей. Замечаю движение - как из сумрака, в полоску света от бьющих прожекторов, вышла и двинулась к шаттлу неясная фигура…

Эпилог

Марс

Лязг металла, глухие удары, скрип брони, возня, вскрики и пытхтение. Ирен слышала разборку на ножах своего несостоявшегося семейства. Вытирая слезы, она аккуратно пробиралась босиком, держа свои дорогие туфли в руках, по ошибочно проложенной вентиляционной трубе. Ведь Ирен сама ее проложила, на первой вахте при проектировке центральной кольцевой станции. И потом переживала, что ей влетит. Но тогда старший мастер лишь посмеялся, сказав, что рукав собран грамотно, пусть будет, как дополнительное ответвление вентиляции. И вот она крадется по нему гусиным шагом - слава звёздам, пригодился. Поворот, маленький подъем, вот тут нужно лишь на секунду вылезти через центральную платформу, перебежать, и она ускользнет в соседний рукав, а там - ищи ветра в поле. Ведь Ирен сама это все спроектировала, на воксе хранятся все закоулки: где какой материал использован, где какая толщина стен и сечения воздуховодов, размеры помещений - вообще, вся станция в разрезе. Тут можно год жить и прятаться, не найдешь. Шмыгая носом, она пробралась к одной из вентиляционных решеток с видом на платформу, выглядывая оттуда.

Питер и Айтаху сцепились в рукопашную, у каждого в руке был нож, бесчисленные попытки достать друг друга, выбросы рук и ног, блокировка ударов и ложные выпады. В ход шло все: летели в глаза противника песок и мусор с пола. Немногочисленная утварь станции тоже не осталась без дела, повсюду уже валялись сломанные спинки