вокруг одного имени — Жан.

«Если бы он не был женат, я бы поехала к нему поездом, завтра же! Какое бы это было счастье

— его увидеть!» — думала она.

Несбыточная мечта или все еще возможно? Сесть на поезд, как все те пассажиры, которых она видела на страницах красочных журналов, и поехать в Нормандию! Базиль встретит ее в Кане, отвезет к Жану. И можно будет к нему прикоснуться — пусть лишь кончиками пальцев! — услышать любимый голос. При воспоминании о синих глазах Жана, обрамленных черными ресницами, Клер вынуждена была остановиться — так дрожали колени. Пожилой господин в полосатом костюме спросил у нее:

— Мадемуазель, вам нехорошо?

Клер помотала головой и пошла дальше. Был и новый повод для огорчений: у Жана есть супруга, Жермен, и годовалая дочка Фостин. И чтобы она родилась, он спал с этой женщиной. Ласкал ее, был с ней нежен — был таким, каким его знала Клер. Целовал ее в губы и груди… Молодую женщину охватила ревность.

«Он не мог! Нет, нет и нет!»

Конюшня папаши Шаррюо, по совместительству шорника, находилась на другом конце площади. Дальше — мукомольный заводик, а уже за ним простирались песчаные сельские равнины, поросшие самшитом и можжевельником и перемежающиеся с дубовыми рощами.

Маленький охотничий павильон с конусообразной шиферной крышей возвышался на пересечении трех больших дорог.

У Клер закружилась голова, и она присела на каменную тумбу у стены жилого дома.

«У Жана теперь есть дочка, которую он, конечно, любит, — сказала она себе. — Я не смогла бы подарить ему это счастье. Я не способна быть матерью. Но он жив! Вот что самое важное!»

Что ж, придется еще раз подчиниться жестокой судьбе… Бертий стала орудием в ее руках, но, увы, не единственным. Клер вспомнила, как стояла на опушке леса, недалеко от поместья Понриан. И как Фредерик, не спуская с нее своих кошачьих зеленых глаз, обещал пощадить ее пса Соважона при условии, что в ближайшее время они поженятся…

«Я спала с ним! — сказала себе молодая женщина. — Я предала Жана! И мне случалось испытывать к мужу нежность и удовольствие в постели. Все это было, и назад дороги нет…»

Внезапно ей до боли захотелось вновь оказаться в родной долине, на мельнице, услышать невинный смех братьев. После мытарств в Понриане к Клер со временем вернулся вкус к простой и спокойной жизни, согретой привязанностью отца и Раймонды. Письмо Базиля стало, что называется, громом среди ясного неба, но она больше не желала замыкаться на тщетных сожалениях.

Последние слезы Клер осушила о белоснежную гриву Сириуса. В обратный путь они отправились шагом, овеваемые приятным летним ветерком. Пушистые облака то и дело закрывали солнце, отбрасывая свои подвижные тени на поля пшеницы со случайной россыпью ярко-красных маков.

Во двор мельницы Клер вошла в четыре пополудни. Приглушенное пение речки и рокот лопастных колес, казалось, нашептывали ей слова надежды. С порога ей помахала улыбающаяся Раймонда.

Из этого дня Клер хотелось сохранить лишь одно воспоминание: Жан живет и здравствует. И она отныне тоже будет жить, наслаждаясь каждой секундой.

* * *

Кан, июль 1901 года

Базиль еще раз перечел длинное письмо от Клер — шесть с лишним страниц, исписанных ее красивым округлым почерком. Он устроился на кровати в гостинице, оставив окно нараспашку: вечерело, но в комнате все равно было очень жарко.

В свои семьдесят два школьный учитель, по-прежнему верный революционным идеалам равенства и свободы (о братстве речь уже не шла), ничего особенного от жизни не ждал. На ферме «Семь ветров» он обрел семью. Жермен взяла за правило готовить для него вкуснейшие блюда, Норбер с нетерпением ждал его, чтобы после воскресного кофе поиграть в белот.

Шабены думали, что он — дед Жана, а значит, кровная родня крошки Фостин.

В этот четверг, однако, признания Клер разбудили в душе Базиля глубокую печаль. Он понял, что она для него не просто друг, их связывает духовное родство. С нею одной он мог часами дискутировать о поэзии эпохи Средневековья, греческой философии или о политике.

— Милая моя девочка! — тихо проговорил он. — Когда я впервые ее увидел, Клер была в три яблока ростом и уже любопытная, как чертенок!

Чередой прошли воспоминания: Клер возвращается из деревенской школы с портфелем в руке. Она всегда останавливается у его дома, чтобы поболтать немного о том, что выучила за день, и домашнем задании… Конечно же Базиль ее очень любил, и то, что только что узнал из письма, его огорчило.

— Бедная Клер! Такая молодая и уже так настрадалась!

Рассказ о трагической смерти Фредерика старика потряс, несмотря на закоренелую неприязнь к нему. Женитьба мэтра Руа на служанке вызвала раздражение. Но что его по-настоящему взбесило — так это вероломство Бертий, столь ловко обстряпавшей свои делишки за счет кузины.

— Вот ведь дрянь! И увечье ее тут ни при чем. Сама написала Жану, а потом несколько лет молчала!

Он уже с нетерпением ждал субботы, чтобы поговорить с парнем, открыть ему правду. И Жану придется его выслушать! Он просто обязан — ради Клер! В последних строчках письма молодая женщина умоляла от ее имени попросить у Жана прощения.

И вот он наконец в дилижансе, следующем по белой как мел дороге, которая соединяла Кан с несколькими крупными окрестными деревнями… Базиль долго думал, как завести разговор на нужную тему и как все обставить так, чтобы их не услышал никто из домашних. Если повезет, Жан приедет встречать его в одиночку. Но его надежды были обмануты. Гостя на остановке дилижансов поджидала Жермен. Было видно, что Базилю она очень рада. С каждым днем она все больше светилась от счастья, и это ее очень красило. В будние дни она даже перестала носить чепец — ведь муж сказал, что ему нравится любоваться ее волосами.

— Здравствуй, дедушка! — воскликнула Жермен, обнимая старика. — Жан приехать не смог — поранился, когда ремонтировал ограду.

На двуколке они отправились на ферму. Базиль часто испытывал неловкость в компании Жермен, всегда милой и услужливой. Он ведь врал ей, притворяясь близким родственником Жана. Что, если сегодня их семейное благополучие пошатнется из-за упоминания о Клер — и, опять-таки, по его вине?

— Как дела у крошки Фостин? — спросил он, невольно улыбаясь.

— Мы за ней едва поспеваем! Носится по ферме, как маленький ураган. Уж я просила Жана, чтоб глаз с нее не спускал!

Вчера утром залезла на лестницу, раскачалась и чуть не упала. У вас озабоченный вид, или мне