Но поняла слишком поздно:

— Ох, Зак, я не это имела в виду. Я смущена и не знаю… — начала было лунная, присаживаясь рядом и кладя руку на его плечо, но на кухню вошёл старый Бармог, а за ним всё его семейство.

— Значит, детки пророчества, — фыркнул гном в свою бороду. — Даргона сказала, что тебе у нас гостить до тех пор, пока регенерация не задействуется.

— Да, господин, — лунная, копируя Гинтара, опустила голову перед главой семьи и проговорила: — Я очень благодарна Вам и Вашей жене за спасение. Простите, что мы с другом доставляем Вам неприятности, но если как-то можем отплатить…

— Да, вообще, можете…

— Бармог! Тебе не стыдно?

— А что? Из-за возвращения в Доусон наши припасы сгнили. Мы уже в убытке! Или ты думаешь, что я с мальчиками должен воздухом питаться? — жена то ли смолчала, то ли просто не успела возразить мужу, но тот уже обратился к лунной: — Тягать телеги можешь?

— Да.

— А ты руками работать умеешь? — спросил Закнеыла. К нему, правда, обратился грубее. — Или только кишки выпускать солнечным?

— Бармог, да что ты в конце концов?..

— А что? Крышу пусть починит, лошадь искупает, брёвен наколет. Если до последнего у меня руки не доходят, то для первых двух работ нужен мужик с ростом выше, чем метр со шляпой!

Закнеыл поднялся, чтобы сбросить руку Каи, и обратился к главе семейства.

— Я сделаю все, что попросите, в благодарность за спасение Каи, — он сдержанно опустил голову ещё ниже, чем ему приходилось, тем самым выказывая благодарность. — Могу я только попросить вернуть мои вещи?

Каю этот жест совсем выбил из колеи, но она молча проглотила это.

— Вот ещё! — фыркнул гном. — Девкин рюкзак мы вернули, а твои кинжалы отдадим не раньше, чем вы уйдёте отсюда, — тут даже Даргона не стала спорить с мужем, только бросила на звёздного взгляд, мол, так будет лучше. — Ладно уж. Чего разглагольствовать? Давайте есть, коль за стол сели. Потом и спать. Утром с работы начнём.

— Мы для Каи все кровати сыновей вместе сдвинули на втором этаже, — заговорила гномка, присаживаясь с мужем за стол. — Так что ютитесь там, как хотите.

— Ты что, сбрендила, старуха? — не успел Бармог сесть, как тут же вскочил. — Мы только её излечили от…

— Да не он её траванул, дурья башка! Иль его в таверну предлагаешь отправить? Шоб весь город на уши встал? Зуб даю, его там же во сне и прикончить захотят. Да и вообще! Он на неё так смотрел, что точно плохо не сделает!

Она явно намекала на ту сцену, которую наблюдала в тюрьме, но Кая, увы, последнюю фразу не услышала. Она уставилась на тарелки казалось бы с грустью, но нет. Лунная рассердилась на Закнеыла. И чего взбесился? Это она, между прочим, потеряла… Эх, неважно.

— Я могу в таверну уйти, — бубня, предложила лунная. — Меня-то точно не тронут.

— Тогда верните только зачарованную бумагу, мне нужно написать письмо нашим товарищам, иначе они будут беспокоиться, — все равно настаивал Зак. — А если мое присутствие беспокоит вас, могу предложить уйти за город и ждать Каю там. Меня никто не увидит, скрываться я умею.

— Они тоже в моём рюкзаке, — буркнула Кая, не давая гномом и рта раскрыть. — Куда «за город»? А как же не разделяться? А если Кошмары?

— Полно тебе, — махнула на звёздного гномка. — Коль такое дело, ты нас не беспокоишь, — жена заметила, как муж рот открыл, дабы сказать что-то, но кулак, появившийся перед его носом, заставил рот его закрыться. — Да и нам будет спокойнее, если ты будешь перед глазами.

— Не уж-то тоже хотите, чтобы пророчество исполнилось? — скептически спросила лунная.

— Конечно! — возмущенно вскрикнул гном, отрывая ножку птицы. — Роулен обезопасит Доусону дорогу к солнечным от этих звёздных. Должен, по крайней мере.

— Тем более, я слышала, что он уже послал лунным письмо с просьбой о союзе, как только пророчество исполнится.

— Что? — услышав это Кая забыла обо всём на свете и удивленно уставилась на Даргону. — Это правда? А что лунные?

— Не знаю, — пожала плечами гномка, разливая гостям сока. — Слышала только, что Роулен не собирался искать тех, кто украл у него камень. Предпочёл заранее искать поддержку. А что там оборотни ответили — не знаю. Может, письмо до них и не дошло ещё.

— Вот он удивится, у кого камень, — пробормотал Зак, усаживаясь на место. Артефакт он отдал Валанди, как солнечной, а кольца оставил себе. — Он ее так и правда в жены возьмёт, если схватит, только теперь в наказание, — пошутил он, глядя на Каю. Таким образом хотел разрядить обстановку, однако он все ещё дулся, хотя и решил не нагнетать обстановку дальше.

Только Кае уже было не до него. Она взволнованно опустила голову и задумалась о своём будущем. Хорошо было бы, если Лука о ней и не вспомнит. Но если к поиску ещё и солнечных подключит?

— Дорогая, всё хорошо? — не утаилось её волнение от гномки.

— Не так давно я узнала, что новым лидером лунных стал очень нехороший оборотень, — проговорила эльфийка. — Он не захочет помогать кому-либо просто так. В лучшем случае — потребует себе новые земли. В худшем — попросит военную помощь для развязки войны.

И, честно, если бы не мать и её положение, Кая и не задумывалась бы об этом. Стая — давно не её семья, а просто чужаки, с которыми ей пришлось расти. Она подняла голову и увидела несколько пар глаз, уставленных на неё, и в них стало зарождаться то же беспокойство.

— Простите, я не хотела вас пугать. Это не более, чем просто домыслы, — соврала девушка и спрятала своё лицо за чашкой. — Замечательный сок, госпожа Даргона. Сами делали?

— Нет, — коротко ответила гномка, не особо-то веря в желание лунной поговорить о соке, но приняла его. — Что ж, хватит разговоров. Бармог прав. Давайте уже поедим.

Пока они поглощали пищу, Зак успел о многом подумать. Ну и что, что Кая его отвергла, он все равно не перестанет за ней приглядывать. Возможно, он больше никогда не притронется к ней вновь, больше не проведет рукой по волосам, не почувствует ее горячую кожу пальцами, но это не означало, что Зак не должен беспокоиться о лунной. Он всё так же волновался, а видя ее задумчивое лицо, хотел, чтобы вновь на нем расцвела прекрасная улыбка.

— Не волнуйся так, мы со всем разберемся, — шепнул Зак Кае в конце ужина, имея в виду ситуацию с лунными. — Я же говорил, что ты больше не одна,