избавиться от своих трофеев в портах материковой части. Это означает, что им не нужно сажать на борт призовые команды и плыть на них до самого Чариса. Им нужно только снабдить их экипажами на достаточное время, чтобы добраться до одного из открытых для них портов, после чего их призовые экипажи могут немедленно вернуться к ним. А это значит, что они могут захватить гораздо больше кораблей, прежде чем нехватка персонала вынудит их вернуться домой и набрать новые экипажи. Что еще хуже, в некотором смысле это также означает, что они строят уютные отношения с властями в этих портах. Они не могли продавать там захваченные корабли или распоряжаться грузами из своих трофеев без ведома и согласия этих властей.

Подбородок Клинтана потемнел, а в его глазах вспыхнул гнев.

- Аллейн прав, - сказал Дючейрн. - Эти каперы явно являются частью скоординированной чарисийской стратегии. Общие расходы Кэйлеба из собственного кармана - это артиллерия, которую он позволяет им покупать, и даже это стоит только времени его военно-морскому флоту, поскольку я совершенно уверен, что литейные заводы, отливающие эти пушки, в процессе показывают кругленькую прибыль без каких-либо фактических субсидий от короны. И как только у них закончатся чужие корабли для атаки, все они будут доступны для принятия на военно-морскую службу в качестве легких кораблей сопровождения конвоев и крейсеров. Это не только вредит его врагам и помогает его собственной экономике, но и высвобождает его флот, чтобы сконцентрироваться на Эмерэлде и Корисанде, заставляя наших союзников сосредоточить всю свою ограниченную сохранившуюся военно-морскую мощь на усилиях по защите торговли, которая у них осталась. И одновременно, как только что отметил Аллейн, давая чиновникам таких мест, как Харчонг, сильные личные стимулы к активному сотрудничеству с ним и указывая тем правителям, которые еще не входят в его список активных врагов, что он может сделать то же самое с ними, если потребуется.

- Тогда, очевидно, нам нужна контрстратегия, не так ли? - сказал Тринейр.

- Да, я бы сказал, что это было разумное замечание, - согласился Дючейрн с легкой иронией.

- Это просто, - прорычал Клинтан. Остальные трое посмотрели на него, и он фыркнул.

- Робейр, ты только что указал на то, как уничтожение торговых флотов наших союзников повредит им. Это не моя область знаний, а твоя, и я полностью готов принять твой анализ. Но если для них важна доставка, то для еретиков в Чарисе это еще важнее. За весь их проклятый флот и за всех их проклятых каперов нужно как-то платить, и эти вымогатели платят за них деньгами, которые они высасывают из экономики материков. Отрежьте этот доход, и вы лишите их возможности финансировать свое противодействие Божьей воле.

- Это достаточно верно, - признал Дючейрн, наблюдая за Клинтаном прищуренными глазами.

- Ну, для этого нам не нужен никакой "каперский" флот, - резко сказал великий инквизитор. - Все, что нам нужно сделать, это приказать закрыть все материковые порты для чарисийских перевозок. Нам не нужно топить или сжигать их корабли, чтобы сделать их бесполезными для Кэйлеба и его товарищей-отступников.

Тринейр нахмурился, выражение его лица было задумчивым. Мейгвейр, казалось, разрывался между согласием с Клинтаном и скептицизмом по поводу кажущейся простоты его радикального предложения. Дючейрн, с другой стороны, покачал головой.

- Это будет не так просто, Жэспар, - сказал он почти нежно. - В этом замешано слишком много людей и слишком много средств к существованию. Даже лучшие из мужчин, столкнувшись с необходимостью обеспечивать свои семьи, будут испытывать сильное искушение продолжать тайно общаться с Чарисом, если придется выбирать между этим и финансовым крахом. И не заблуждайтесь на этот счет, для очень многих людей, вовлеченных в любое успешное исключение чарисийских судов из наших портов, последствием будет разорение.

- Если это так, то так оно и должно быть. - Ни в голосе, ни в выражении лица Клинтана не было никакой гибкости. - Это борьба за главенство Самого Бога в Его собственном мире, Робейр. Учитывая это, финансовые невзгоды кучки торговцев и лавочников - незначительная цена, которую нужно заплатить, если это ослабит руку нечистой силы Шан-вей.

- Может быть, - ответил Дючейрн. - Но так это или нет, на самом деле не имеет значения, Жэспар. Вопрос в том, сможем ли мы вообще убедить или заставить этих ваших "торговцев и лавочников" сделать это. И, если быть до конца честными, даже если мы преуспеем в этом, последствия для наших собственных потребностей, если мы намерены перенести войну на Чарис, вполне могут быть значительными.

- Когда на улицах Теллесберга вырастет трава, потому что им некому будет покупать их товары или фрахтовать их корабли, нам не нужно будет платить за какие-либо "требования", чтобы свергнуть Кэйлеба и его вечно проклятых советников, - парировал Клинтан. - То, что будет неудобством для нас - возможно, даже серьезным - будет фатальным для Чариса. Как ты думаешь, как долго Кэйлеб продержится, когда его поклоняющиеся деньгам чарисийцы поймут, что все их королевство обанкротится, а вместе с ним и они сами? - Он издал голодный смешок. - И как только они набросятся друг на друга, как сброд, которым они и являются, сколько военной мощи потребуется, чтобы смести осколки?

- В этом он прав, Робейр, - тихо сказал Тринейр, и Дючейрну пришлось кивнуть.

- Да, верно. Предполагая, что мы могли бы проводить в жизнь такую политику.

- Все, что нам нужно сделать, это отдать приказ, - холодно сказал Клинтан.

- Не в этот раз, Жэспар, - не согласился Дючейрн, противостоя гневу великого инквизитора из-за безмятежности своей собственной вновь обретенной веры. - Рыцари земель Храма не имеют полномочий просто отдавать подобные приказы и видеть, как им беспрекословно подчиняются. Не тогда, когда искушение - даже необходимость - ослушаться их будет таким сильным.

- Шан-вей с "рыцарями земель Храма"! - прорычал Клинтан. - В любом случае, нам пора перестать танцевать в тени.

Выражение лица Дючейрна застыло. Гнев великого инквизитора продолжал перерастать в ярость, и совершенно неожиданное неповиновение, проявленное Диннисом, даже перед лицом своей мучительной смерти, разожгло всегда вспыльчивый характер Клинтана до белого каления. Хуже того, в некотором смысле заключительное заявление Динниса, хотя оно и было прервано, поставило под сомнение мотивы "храмовой четверки". Никто - по крайней мере, никто за пределами совета викариев - не был готов сказать об этом открыто, но тот факт, что собственный архиепископ Чариса был готов обвинить не Чарис,