В годы, когда НРО возглавляли Шенкал Атасагун и Эмре Танер, их заместители и сотрудники рангом ниже все уже были гражданскими лицами. Когда Танер уходил с поста, из команды Фуата Догу в организации уже никого не оставалось.

У Хакана Фидана за спиной был совсем другой жизненный опыт. Во-первых, государственную службу он начал младшим офицером, одно время служил в разведке НАТО, параллельно получая высшее образование, которое завершилось защитой докторской диссертации. Причем и магистерская, и докторская диссертации Фидана были посвящены вопросам работы спецслужб.

Название магистерской диссертации звучало следующим образом: «Разведка и внешняя политика: роль информационных технологий в контроле британской, американской и турецкой систем разведки за соблюдением международных договоров».

В диссертации говорилось: «Турецкая разведывательная система нуждается в создании сильной службы внешней разведки. Считается, что НРО не только обеспечивает национальную безопасность, но и собирает информацию, в том числе стратегического характера, за рубежом. На самом деле НРО фактически превратилась в службу внутренней безопасности, аналог американской ФБР и британской MI5». Надо сказать, что события времен холодной войны во многом подтверждают это наблюдение.

Тот факт, что системы раннего оповещения не сработали в преддверии попыток разгромить НРО (7 февраля 2012 года) и совершить государственный переворот (15 июля 2016 года), возможно, объясняется тем, что внимание спецслужбы было по-прежнему приковано к вопросам политической поляризации и поддержания общественного порядка.

Собственно говоря, этот парадокс был свойствен властям тюркских государств на протяжении всей истории. За пятьсот лет до «Государя» Макиавелли Низам аль-Мульк, могущественный главный визирь сельджукского султана Мелик-шаха, написал трактат «Сиасет-намэ» («Книга о правлении»), превосходящий сочинение знаменитого итальянца тематическим охватом. В труде великого визиря содержался, в частности, такой совет:

«Повсюду надо рассылать соглядатаев под видом купцов, странников, суфиев, дервишей и мелких торговцев, дабы они сообщали обо всем, что слышат, и ни одно событие не оставалось в тайне. Ибо много раз бывало так, что наместники, эмиры, военачальники и чиновники злоумышляли мятеж против падишаха и плели заговоры»[535].

Увы, советы Низама аль-Мулька получше следить за собственными подданными, как высокопоставленными, так и простолюдинами, не уберегли сельджукских султанов от терактов последователей главы исмаилитов Хасана ибн Саббаха – так называемых ассасинов. Жертвой такого террориста-смертника стал и сам великий визирь.

В лице Фидана во главе турецкой спецслужбы впервые встал человек, прошедший, если так можно выразиться, не практическую, а теоретическую подготовку, причем с самого начала стремившийся занять эту должность. Впрочем, и опыт у него был весьма серьезный: он возглавлял Турецкое агентство по сотрудничеству и развитию, выполнял роль «шерпы» (координатора) на переговорах по вопросу об иранской ядерной программе, был помощником советника премьер-министра Эрдогана по иностранным делам.

С другой стороны, обращает на себя внимание факт, что из тех сотрудников НРО, что были уволены за связь с ФЕТО, сплетшей свою незаконную сеть внутри государства (предполагается, что их было около трехсот, хотя точное количество неизвестно), едва ли не все были приняты на службу при Фидане. Если отбирать сотрудников не по способностям, а подходить к ним с политическими или идеологическими мерками, это может привести к негативным последствиям.

Тут снова полезно будет прислушаться к Джевату Онешу:

«Государственная разведывательная организация не может подлаживаться под текущую политическую ситуацию, не может быть напрямую связана с какой-то политической партией. Сила такой организации напрямую проистекает из силы государства и качества государственного управления.

Руководство разведывательной организации не должно быть явным образом связано с политическими властями. В нынешних условиях необходимо, чтобы ее руководство пополнялось способными, высокообразованными кадрами, воспитанными на демократических принципах».

В период, когда между правящей ПСР и организацией Гюлена были хорошие отношения, государство доверило ответственные участки работы тем, кому не следовало бы. Все мы видели, к каким проблемам – от затруднений в процессе урегулирования курдского вопроса до попытки переворота 15 июля – это привело.

Послесловие…

…и самый серьезный случай шпионажа в истории Турции

Самый серьезный акт шпионажа, направленного против Турции, имел место 13 марта 2014 года, когда прослушиванию подвергся рабочий кабинет министра иностранных дел Ахмета Давутоглу.

Перед совещанием по ситуации в Сирии, которое должно было состояться в здании МИД, в кабинет Давутоглу для предварительной беседы зашли сам министр, его советник Феридун Синирлиоглу, глава НРО Хакан Фидан и заместитель начальника Генерального штаба генерал Яшар Гюлер. Их разговор был записан, и некоторые отрывки из него были выложены в YouTube 26 марта.

Таким образом, то, что говорилось на секретном совещании, включая сценарии возможной военной операции на территории Сирии, стало известно всему миру.

Кабинет министра иностранных дел был очень хорошо защищен от электронного шпионажа. Кроме того, предварительной беседы в кабинете и не планировалось; само совещание должно было пройти немного позже с участием представителей МИД, НРО и Генерального штаба. НРО и полиция Анкары начали совместное расследование, в ходе которого становилось все более очевидно, что записывающее устройство было внесено в кабинет перед началом беседы и вынесено сразу после ее завершения. В МИДе были допрошены все сотрудники – от дипломатов, подозреваемых в симпатиях к организации Гюлена, до официантов и уборщиц. Безрезультатно.

Совместно со специалистами по акустике следователи НРО создали акустическую модель кабинета, сравнили ее с опубликованными отрывками и почти ко второй годовщине инцидента установили, что запись была произведена прибором, находившимся рядом с генералом Гюлером, примерно на уровне его коленей. Тем временем 15 июля 2016 года случилась попытка переворота.

Среди лиц, задержанных после подавления мятежа, были и те, кто держал запертым в кабинете генерала Хулуси Акара, а среди них – его адъютант, подполковник Левент Тюрккан. Он показал, в частности, что согласно распоряжениям «старших» из ФЕТО разговоры генералов Акара и Гюлера регулярно прослушивались, и не только в их кабинетах. За прослушивание Акара отвечал Тюрккан, за прослушивание Гюлера – его адъютант, майор Мехмет Аккурт.

Итак, НРО обвинил в записи секретного совещания по ситуации в Сирии майора Аккурта. Он положил записывающее устройство в портфель генерала Гюлера, а после совещания взял портфель из его рук и устройство вынул.

Допросить и судить Аккурта было невозможно. Он был убит в ночь на 15 июля у дверей Генерального штаба при попытке захватить Гюлера и вывезти его на базу «Мюртед», став, таким образом, первым погибшим мятежником.

Тут возникает несколько вопросов. Во-первых, если Аккурт действительно в одиночку осуществил прослушивание кабинета министра иностранных дел, то на кого он работал – только ли на структуры ФЕТО или, может быть, еще и на какое-то государство?

Почему обладатели записи ждали тринадцать дней и