я продвигался по ходу – хотя и крайне медленно. Я внимательно прислушивался к своим шагам; звук их отражался от стен, и эхо помогало держаться посредине, не натыкаться на них, а кроме того – не пропустить какое-нибудь возможное ответвление: попадись оно на пути, и отзвук очередного шага прозвучал бы лишь с одной стороны. Я, впрочем, надеялся, что никаких развилок тут не будет, потому что тогда пришлось бы решать – какой из них воспользоваться, не имея никаких аргументов в пользу одного или другого варианта. Надежда – хорошая вещь, плохо только, что она оправдывается далеко не всегда.

Так получилось и на этот раз. Мой тренированный слух вовремя уловил ослабление очередного отзвука, восемьдесят седьмого по счету, именно столько шагов я успел сделать, покинув убежище. Ослабление эха означало, что ход в этом месте расширился. К тому времени я успел уже понять, что представлял собою этот ход: он не был вырыт специально, как я было предположил, но принадлежал к старой коммуникационной системе; раньше эта местность была населена, потом опустела – скорее всего потому, что была признана экологически неблагоприятной, а люди на Сальте с давних пор относятся к экологии достаточно внимательно: в прошлом им пришлось пережить немало неприятностей именно потому, что жилые районы возникали где попало, а не там, где следовало бы. Обитатели этих мест расселились, потом были снесены и дома (чтобы никому не пришло в голову обжить их снова, охотников до бесплатного жилья на Сальте ничуть не меньше, чем в любом другом цивилизованном мире), и в конце концов освободившуюся территорию разрешили использовать для создания мирка развлечений; Луна-парк был его частью. Снесли все, что возвышалось над грунтом, но не под ним, полагая, наверное, что от подземной сети никаких бедствий ждать не приходится. Мнение ошибочное – но это, как правило, понимается слишком поздно.

Коммуникации; спасибо хоть за то, что не канализация – хотя сейчас уже вряд ли можно было бы уловить разницу. Все проходившие тут некогда каналы – силовые, почтовые, газовые, снабженческие и так далее – были, скорее всего, все же демонтированы в пору ликвидации жилого района: на Сальте, планете не очень-то богатой, не разбрасывались ни металлами, ни даже пластиками, какие можно было, переработав, использовать где-нибудь в другом месте; все это приходилось ввозить, значит – платить, а это неизбежное действие никогда и никому удовольствия не доставляло. Так что остались одни лишь бетонные тюбинги, и пахло в них одинаково – затхлостью, независимо от прежнего назначения. И поэтому…

Но тут недодуманная мысль вылетела из головы. Потому что в это мгновение я столкнулся лицом к лицу с тем самым крушением надежды, которого легкомысленно рассчитывал избежать. Иными словами – с развилкой, которая мне ну совершенно не была нужна. Задним числом я пожалел о том, что мне в голову не пришло как следует поискать в укрытии схему ходов и переходов, хотя она наверняка там где-то имелась; но, может, ее и не существовало, сейчас это было уже все равно. Решать – избрать правую ветвь развилки или левую – приходилось интуитивно, а то, что вокруг по-прежнему стояла темнота, задачи вовсе не облегчало. К этому времени я лишь едва-едва начал различать окружающее, а именно – оба продолжения дороги теперь чуть выделялись более густой темнотой на фоне все-таки более светлого бетона.

Выделялись настолько, что можно было утверждать: обе трубы одинаковы по диаметру, и по этому признаку ни одна из них не получала преимущества. Были ли они равноценными и по своему назначению? То есть, не могло ли быть так, что каждое продолжение ведет к выходу – тогда их самое малое два? Вообще-то так могло статься; но даже если мысль эта верна, то один выход может находиться намного ближе другого, а мне нужно было как можно скорее оказаться наверху: здесь я был совершенно выключен из дела. Запросить помощь? Не у кого, да и средства связи тут у меня были предельно ограниченны: здешней мобильной связью мы с Орро не пользовались, поскольку она была чересчур прозрачной для посторонних, а мои психосигналы отсюда, даже если они легко пробьются на поверхность, принять будет просто некому, в этом мире на мои вибрации никто не настроен. Ну что же, в очередной раз придется решать самому. Итак: право или лево?

Перед тем как продолжить путь, я попытался все же восстановить в памяти схему поверхности. Но сразу же оставил это занятие; я ведь не знал главного: в каком направлении увел меня ход? И как был ориентирован в пространстве карман – мое укрытие? Туннель ужасов был кольцевым, и под каким градусом этот карман находился – мне и в голову не пришло поинтересоваться. Я надеялся на неплохо развитую у меня способность ориентироваться – и действительно, даже тут я сумел с более или менее приемлемой точностью определить вектор «север – юг». Но что толку, если я сейчас не помнил – а вернее, и раньше не представлял, что располагается наверху к северу и что – к югу? И тут, и там были жилые районы, но это ничего мне не давало.

Но так можно было рассусоливать до бесконечности. В конце концов, в науке есть разумное правило: отрицательный результат исследования тоже полезен – он показывает, в каком направлении продолжать движение не стоит. Значит, все равно, какое направление я сейчас изберу. Ну-ка, какой ногой сделал я последний шаг перед тем, как остановиться на распутье? Правой. Следующий – за левой ногой. Вот и пойдем налево. Решено.

Пошел. Продвигаться ничто не мешало, только пригибаться пришлось пониже прежнего: в поперечнике труба уступала той, какую я уже миновал. Вообще это должно было означать, что я шел от какого-то центра (возможно, в «туннеле ужасов раньше был коллектор) к периферии. Ну что же, так и должно было быть: укромный выход не может находиться в слишком уж людном месте…

Так я подумал. И как бы отвечая мне, кто-то совершенно четко проговорил:

«Чучело могло бы уже и подойти. Не очень-то он аккуратен».

И тут же послышался кашель – громкий, мокрый, с хрипом, так что разобрать ответ не удалось.

Я остановился при первом же звуке. Но прежде всего, откровенно говоря, подумал, что дело дошло уже до акустических галлюцинаций. Хотя раньше за мной такого не замечалось. Однако кто-то кашлял так убедительно, что я поверил: это происходит на самом деле.

Но где?

Звук шел не спереди и не сзади, но откуда-то со стороны, опять-таки слева.