Но кое-что другое захватить с собой нужно. Орро ведь предупредил: может быть, придется стрелять. Во всяком случае, так я понял его послание.

Проблемы, где взять оружие, в данном случае не существует: оно в металлическом ящике, в стене за календарем. Шифр замка мне известен. Проблема в другом: что выбрать? Оружие должно быть, с одной стороны, надежным и действенным, с другой же – не бросающимся в глаза, в наилучшем варианте – вообще неопознаваемым, потому что для того, чтобы встретиться с «Многими», придется предварительно пройти через обыск. Такие средства в ящике тоже есть, хотя и не в столь богатом ассортименте, в каком могли бы быть. Ладно, берем три предмета (поскольку «три», как известно, число из особых); это – сюда, другое – вот куда, и наконец третье пусть нагло торчит из кармана – как правило, на него при досмотрах не обращают внимания, хотя никаким особенным секретом оно не является.

Все. Упаковался.

Ну, что: с криком «ура!» вперед?

Черта с два: как раз в мгновение, когда я уже совершенно настроился на выход, раздался негромкий, но выразительный сигнал: пришел наконец ответ по вневремянке – сверху. Пришлось ждать, пока текст расшифровывался; недолго. Ну, что они мне предлагают? Скорее всего, что-нибудь вроде «Приказываем успешно выполнить задание в кратчайший срок!», да?

Не совсем. На самом деле мне сообщили, что:

«По согласованию с заинтересованными кругами вы утверждены в качестве полномочного представителя. Переводчик будет предоставлен вам по схеме 2 сегодня не позже 27-го часа по Сальте».

Дальше – знаки подлинности и условная подпись. Все.

Двадцать седьмой час; разгар вечера. А сейчас идет тринадцатый. Времени остается достаточно, чтобы навестить «Многих» и выяснить важные вещи. С надеждой, что визит пройдет благополучно.

А если нет?

Ну, тогда переводчику придется сразу же возвращаться туда, откуда его взяли. Для него это будет лишь мелкой неприятностью. Для меня же это вообще ничем не будет. Больше не будет.

Оружейный ящик заперт, календарь водворен на место. Техника связи выключена. Все как полагается.

Пошли.

Глава 10

Выбраться из укрытия тихо и спокойно – тоже непростая задачка.

Дело в том, что тот путь, которым я сюда добрался, годится только для входа, но никак не для выхода. Теоретически, конечно, можно вернуться по туннелю к месту старта/финиша «вагона ужасов», практически – такой надежды нет.

Просто потому, что если даже выползти из кармана в туннель сразу после того, как вагон пройдет мимо в очередной раз, то возвратиться по туннелю нельзя: любое движение не по ходу вагона, а в обратном направлении, будет мгновенно воспринято техникой безопасности, и автоматы объявят тревогу, если движется тело более крупное, чем крыса (которых здесь, кстати, не водится). Тревогу – потому что возникает (по скудной приборной логике) угроза столкновения.

То есть, двигаться по туннелю можно только против часовой стрелки и ни в коем случае – по. Значит, идти (пусть даже бежать) можно лишь к выходу. Но эта часть пути – такое расстояние, какое вагон преодолевает за двадцать пять минут, следовательно, мне понадобится не менее сорока, если бежать во все лопатки. А двигаться тут можно только на своих двоих; средства, позволяющие над поверхностью спокойно лететь со вполне приличной скоростью, здесь исключаются – опять-таки из-за техники безопасности: стоит агриндику заработать, как температура в туннеле поднимется, и гравитационная картина заметно изменится. Значит – снова тревога, и те, кому хотелось бы задать мне два-три вопроса в интимной обстановке, никак не пропустят беспорядка мимо своего внимания. Это мне было бы ни к чему.

Итак, выход должен быть другим. И он существует. Долгий, всегда неудобный и не всегда безопасный, но ничего лучшего устроители укрытия придумать или, вернее, реализовать не смогли, потому что все, связанное с укрытием, делалось неофициально и скрытно, так что даже владельцы аттракциона так до сих пор и не знают, что в их системе существует такая вот непредусмотренная составляющая. А за скрытность всегда приходится чем-то платить.

Путь на поверхность начинался в дальнем, постоянно темном (даже при полном свете) конце кармана – там, где находился уже упомянутый шкаф с посудой и кое-каким шмотьем. Я отворил дверцу, сдвинул в сторону куртки и комбинезоны с вензелями Луна-парка на спине и груди, вошел и затворил дверцу за собой. Сразу же загорелась тусклая лампочка; света ее хватило на то, чтобы без труда обнаружить механизм черного хода. Это был именно механизм, без всякой электроники – для того, чтобы выбраться отсюда можно было даже при выключенном токе. Пришлось приналечь на рычаг, чтобы входная дверь медленно, как бы неохотно, отворилась.

И еще раз, уже на другой рычаг, по ту ее сторону – возвращая металлическую пластину на место.

Сразу же я оказался в полной темноте. И чуть было не растерялся. На такой пассаж я не рассчитывал – казалось само собою разумеющимся, что подземный ход должен быть освещен. Видимо, тут работала какая-то другая логика. Хотя могло статься и так, что освещение тут имелось, но то ли вышло из строя, то ли просто его надо было включить – а я понятия не имел, где и как сделать это.

Я две секунды думал: возвратиться в укрытие, чтобы из оружейного ящика взять фонарь (их там было два), или идти в темноте? С фонариком было бы намного удобнее, но вот чего я терпеть не могу – это возвращаться. Мне в жизни раз-другой случалось двигаться вспять, и никогда это не кончалось добром. Может быть, при возвращении нужны какие-то ритуалы, кроме известного мне взгляда в зеркало – не знаю, скорее всего, мне возвращаться противопоказано от природы; у каждого человека есть ведь такие действия, которые ему совершать не следует.

Нет, вперед, только вперед. Это ведь не лабиринт, в конце концов, и не египетская пирамида с ловушками и капканами, а просто ход, в котором можно двигаться только вперед – на всякий случай держа руки раскинутыми вперед и в стороны и несколько пригнувшись, чтобы поберечь голову от каких-нибудь столкновений. Если со мной не произойдет ничего страшного в ближайшие три минуты, станет легче: начнет работать никталопия, способность видеть в темноте, которой я наделен – правда, в ограниченной степени. Не будь у меня этого свойства, я носил бы с собой ноктоскоп, и не возникало бы проблем; но бывает не так уж редко, что переоцениваешь свои способности – и спохватываешься слишком поздно.

Так или иначе,